Снова любить… - Сара Оклер (2018)

Под монтажом она, естественно, подразумевает строгую цензуру: придется вырезать все кадры с Сэмом и Джейком, а заодно и сцены из нашей тайной жизни. Это мы запишем на отдельный диск, а остальное (случайные кадры, на которых мы с Фрэнки веселимся, плаваем, читаем и просто отдыхаем на пляже) хитро объединим в целый фильм. Удачных дублей уже набралось минут на двадцать, но в том и прелесть купальников: никто не заподозрит, что это было снято еще в первый день отдыха.

Как только тетя Джейн уходит спать (во всяком случае, так она нам говорит), я поворачиваюсь к Фрэнки.

– Я, конечно, в тебе не сомневалась, мне уже приходилось видеть, как ты дуришь учителей, охранников и даже моих родителей, изображая из себя всю такую взрослую и ответственную, но ведь твоя мама не настолько слепая. Она просто не могла нам поверить.

Фрэнки пожимает плечами:

– Ну и что.

– Прости меня, о великая, не стоило сомневаться в твоей мудрости. – Я издевательски кланяюсь.

Впрочем, на подругу это не производит никакого впечатления. Ее взгляд становится рассеянным, остекленевшим.

– Фрэнк, ты чего? – спрашиваю я. – Думаешь, мы попались и она теперь обо всем расскажет твоему папе?

Молчание.

– Фрэнки? – Я начинаю волноваться. Меньше всего мне хочется, чтобы поездка оборвалась на самом интересном месте из-за нашей же глупости.

– Анна, все это не важно, – наконец произносит подруга. – Она всегда видит только то, что хочет видеть.

– Ты о чем?

– Тебе кажется, что моя мама такая классная, но иногда я хочу, чтобы она просто… не знаю, разозлилась, что ли. Накричала на меня. Обвинила во вранье. Или разочаровалась. Но ей на все наплевать.

Я вспоминаю тетю Джейн в самый первый вечер, на веранде, с красными от слез глазами, так настойчиво расспрашивавшую меня о своей дочери. Своем теперь единственном ребенке.

– Ей не наплевать, Фрэнк. Не говори так.

– Да ладно. Я же не ее драгоценный мертвый сыночек. Я всегда была вторым сортом.

– Фрэнк, мне так не кажется.

– Ты ведь даже не знаешь, что происходит на самом деле.

Я опускаю глаза и долгое время не могу выдавить из себя ни слова. Наконец Фрэнки вздыхает, прерывая тишину:

– Извини. Ты тут ни при чем. Не понимаю, что на меня вообще сегодня нашло. Мы не попались, это главное. А теперь пошли.

Невидимая сила (про себя я называю ее «Сэмопритяжение») гонит меня в Smoothie Shack, но я ей не поддаюсь. Мы не можем так рисковать, к тому же уже поздно.

– Нет, Фрэнк. Мы опоздали на два часа, они наверняка ушли.

– Ладно. Тогда пойдем к ним завтра.

– Да, завтра.

Я слежу за выражением лица Фрэнки, жду, что она снова откроется мне, и тогда я смогу ее убедить, что тете Джейн не все равно. Но глаза подруги становятся такими же холодными, как ветер, дующий с океана. И я понимаю: разговор окончен.

Следующий день наступает быстро. Лучи солнца светят в окно, обдают жаром ноги. Фрэнки уже проснулась и теперь улыбается мне со своей кровати. С приходом нового дня ее грусть как будто испарилась. Мы принимаем душ и собираемся настолько быстро, насколько вообще возможно с привычкой подруги прихорашиваться по любому поводу. Проглатываем хлопья с соком на завтрак и почти выбегаем из дома, не дав дяде Реду с тетей Джейн в очередной раз затащить нас на семейную экскурсию. Заскочив в раздевалку бассейна за вещами, в которых якобы катались на лодке, мы отправляемся к океану.

На этот раз идти до Smoothie Shack не приходится: Сэм и Джейк уже на диком пляже, смеются и болтают с какой-то пугающе милой девочкой. Мое сердце от ужаса стучит где-то в животе, и, кляня себя (хорошие подруги так не поступают), я искренне надеюсь, что эта красивая незнакомка пришла сюда с Джейком. Самое лучшее сейчас – уйти, пока они нас не увидели.

– Эй! Сюда! – машет из воды заметивший нас Джейк.