Почти касаясь - Колин Оукли (2018)

Я вдруг заметила, что когда он стоял, а не сидел, скрючившись, за компьютером, в нем что-то было. Если бы вы встретили его на улице, никогда бы не подумали, что он целый день напролет сидит в библиотеке на подушечке.

– Ее уволили. Городской совет сократил финансирование.

Он пристально на меня посмотрел карими глазами. И я поняла, что он подумал о том же, о чем и все остальные: почему убрали не меня?

– Да уж, дело – дрянь, – ответил он.

Я отозвалась каким-то невнятным звуком и опустила взгляд на книги, которые разбирала, в надежде, что он поймет намек и уйдет.

– О, вот эта вот – отличная книга, – показал он на ту, что была в моей правой руке. Я посмотрела на обложку. «На дороге» Джека Керуака. Я ее не читала.

– Правда? – Я удивилась, что он вообще читает. Что он занимается чем-то еще, кроме игры в этот дурацкий компьютерный гольф.

– Правда. – В глазах у него появилась печаль. – Это была любимая книга моего отца.

Я снова посмотрела на книгу, а когда подняла взгляд, его уже не было.

В четыре тридцать открылась дверь, и краем глаза я заметила, что пришел Айжа. Я к нему повернулась и поняла, что это какой-то другой мальчик, такого же телосложения, с блеклыми каштановыми кудрями, которые так отличались от копны цвета воронова крыла у Айжи. И вот это меня почти доконало окончательно. Я была так зла на Эрика, так хотела стереть его из своей жизни, что не подумала об Айже. Что он обо мне скажет? Я чуть не позвонила Эрику, чтобы убедить его в том, что Айжа может, как и раньше, приходить в библиотеку. Но так и не решилась. Как бы я ни скучала по мальчику, так даже лучше. Полный разрыв.

Но если так, то почему же всю следующую неделю, когда открывалась дверь, у меня сердце колотилось в груди, надеясь, что это кто-то из них. Эрик или Айжа. К концу января я сдалась, приняв тот факт, что все действительно кончено, что бы между нами ни было, и наконец перестала смотреть на дверь, веря, что сейчас в нее ворвется Эрик, как какой-то голливудский герой-любовник. И вот тогда он пришел. Не Эрик. Донован.

Я трижды моргнула, когда его увидела, пытаясь осознать то, что он здесь, то, что он в костюме, то, что это вообще он. Для меня Донован существовал только как мальчишка на школьном дворе, в отвратной бейсболке, губы которого подарили мне первый и единственный поцелуй в моей жизни, наглый подросток, который на спор чуть меня не убил.

Время замедлилось, пока он шел ко мне, и сначала я думала, узнает ли он меня вообще, а потом прикидывала, успею ли добежать до задней комнаты и спрятаться. И план бы сработал, если бы я чувствовала свои ноги.

– Джубили, – ответил он на мой первый вопрос медовым голосом. Тембр стал ниже, но я все равно узнала бы его где угодно. Он стоял перед стойкой, и я чувствовала, как он изучал меня от макушки и до кончиков пальцев, укрытых перчатками. Вся сила воли уходила на то, чтобы делать вид, что меня не беспокоит такое разглядывание.

– Мэдисон сказала, что ты тут работаешь. – По его лицу медленно расползлась улыбка. – Я просто пришел в этом убедиться. Прости, что это заняло у меня так много времени.

Только Донован мог думать все это время, что я ждала, когда он придет, что его все везде ждут.

– Хорошо выглядишь. – Его комментарий застал меня врасплох, особенно потому, что он вдруг отбросил всю наигранность. Это прозвучало не мерзко и грязно, но я помнила, что Мэдисон рассказывала о его внебрачных похождениях, и уверена, что Донован возвел комплименты женщинам в ранг науки.

– Спасибо, – ответила я, с огромным облегчением заметив, что пусть сердце и заколотилось, горло уже не сжималось. Мне не важно, что он думал. Уже нет.

Я бы хотела ответить ему встречным комплиментом, но он, честно говоря, выглядел так же. Более старшая, надувшаяся версия мальчика со школьного двора. И брюки сидели теперь там, где положено, а не сползали, демонстрируя всем логотип на трусах, как это было в старших классах.