Когда у Роберта родился первенец, она помчалась в больницу, горя нетерпением и восторгом, чтобы взглянуть на племянника. Но, войдя в палату, увидела отца, сидящего возле кроватки новорожденного, и вынуждена была выскочить вон, не сказав ни слова, чтобы не испортить праздник Роберту и его жене.

Впрочем, не всегда все портил ее милый папаша, чаще она сама оказывалась во всем виновата. У нее не было друзей ни среди мужчин, ни среди женщин, с которыми она могла бы отметить радостные события в своей жизни, потому что Бет не знала, как допустить посторонних людей в свою жизнь и удержать их там. Вот почему в прошлом она так пренебрежительно-насмешливо кривилась, когда Серена, по ее мнению, тратила массу драгоценного времени на то, чтобы просто поболтать с приятельницей по телефону или втиснуть в свой и без того плотный распорядок дня обед с кем-либо или встречу за чашечкой кофе. Серена не могла себе позволить забыть о чьем-то дне рождения, она первой бросалась на помощь, когда ее друзья или знакомые заболевали или чувствовали себя одиноко. Список людей, которых она поздравляла с Рождеством, едва умещался на четырех страницах, а на подарки и вечеринки она тратила целое состояние.

Теперь-то благодаря Стивену, который насильно вторгся в ее жизнь, Бет видела, что она скорее наказывала, чем защищала себя, держа всех на расстоянии. Сейчас она отдала бы что угодно за возможность иметь подружку, которой можно было бы позвонить. Причем не обязательно для того, чтобы излить душу или поплакаться, а просто так, чтобы посмеяться, поболтать или договориться о прогулке вдвоем по магазинам. Обычные, ничего не незначащие глупости, как это было у нее с Сюзанной.

Она вдруг вспомнила последнее лето, которое они провели вместе, и вечер в танцевальном зале. Сюзанна была в облегающем красном платье, купленном ею в тот же день, которое, как она была твердо уверена, не понравилось бы ее родителям, а Бет в изумрудно-зеленом наряде, сшитом для нее тетей Розой. Они все время танцевали и почти не сидели на месте, боясь, что у них будет такой вид, словно они ждут приглашения на танец. Сюзанна классно танцевала шейк — она выглядела очень сексуально, тогда как Бет одолевали страхи, что она похожа на электронное пугало, бьющееся в припадке эпилепсии.

«Дамы без кавалеров», — пробормотала она себе под нос. Ну, естественно, они так не считали, на самом-то деле под такой бравадой обе просто старались скрыть свое нервное напряжение и ожидание. Высокая худая Бет и низенькая полная Сюзи, пятнадцатилетние неудачницы, которые и вправду верили в то, что однажды утром они проснутся и обнаружат, что стали красавицами и что весь мир лежит у их ног.

Однако судьба распорядилась по-своему и превратила таки их в дам без кавалеров. Обе пустили корни в суровом, скальном окружении, которое они так хорошо изучили и знали, да так там и остались. Для Сюзи это была семейная тюрьма-ловушка, для Бет — ее учеба. И, подобно цветам, расцветающим лишь на плодородной почве и в хороших погодных условиях, разве мог кто-нибудь из них превратиться в красавицу? У Сюзи отсутствовали внешние стимулы, и она прозябала в жалком уединении. Корни Бет были отравлены изнасилованием, лишившим ее радости, которая одна и могла только заставить ее расцвести.

Бет глубоко вздохнула, прижавшись лбом к холодному оконному стеклу и думая о желтофиолях, которые цеплялись за малейшие выступы и трещинки в стене, окружающей садик при кухне в поместье Коппер-бичиз. С каждым годом они становились все меньше и тоньше, все больше походили на сорняки, чудесный запах исчез, и они обрели какой-то тусклый болезненно-желтый цвет.