Падение - Пенелопа Дуглас (2018)

Недоуменно глядя на пустой экран ноутбука, я медленно откинулся на спинку стула, чувствуя себя еще более растерянным, чем после визита Тэйт.

Что это, вообще, было? Как так вышло, что от дел мы перешли к разговору о женщинах, а потом к разговору обо мне как о будущем отце и о смене имиджа?

Я провел пальцами по волосам. У меня никак не получалось отдышаться.

Я стану отцом?

А потом я увидел свое отражение в экране ноутбука и замер.

Однажды я, возможно, стану отцом. Чьим-то отцом.

Был ли я недоволен собственной внешностью? Никогда не задумывался об этом всерьез. За женщин мне бороться не приходилось, я был чист и здоров. Этим, собственно, и ограничивались мои соображения касательно собственного внешнего вида.

И мне нравилось, как на меня смотрела Джульетта. Так, словно не видит во мне никакого дерьма. И ее вроде бы совсем не волновала ни моя одежда, ни моя прическа.

Мэдок однажды сказал, что не одежда красит мужчину, а мужчина – одежду.

Я схватил свой хвост, намотал его на кулак. Не знаю, как одежда, но волосы определенно мной управляли, и мне это порядком надоело.

Может, Киаран прав? Вскочив со стула, я вышел из комнаты и спустился по лестнице. Перемахнув через перила, спрыгнул на покрытый плиткой пол и направился к кухне, откуда был выход во внутренний дворик, где Мэдок и Фэллон недавно плескались в бассейне, но потом вдруг услышал звук клавиш пианино и резко остановился.

Подвал.

Развернувшись, я рванул к двери в подвал.

У Мэдока было классическое пианино фирмы «Стейнвей», которое он поставил внизу, чтобы можно было играть в уединении. Они с Фэллон думали поднять его наверх, но этого так и не произошло.

Я не знал почему.

Но прямо сейчас меня это не волновало. Быстро сбежав по лестнице и одним прыжком преодолев последние несколько ступеней, я оказался в подвале. И тут челюсть у меня отвисла, а глаза, черт возьми, едва не вылезли из орбит.

Э-э-э…

Фэллон сидела на громадном пианино, обвив Мэдока ногами и запрокинув голову назад. Несмотря на то, что он стоял перед ней, прильнув к ее шее, я догадался, что на девушке, кроме шортов, ничего нет.

– Вот черт, – прошептал я.

Фэллон резко вскинула голову и завизжала, а Мэдок развернулся, прикрыв ее своим телом.

Я поднял руки вверх.

– Простите.

Теперь я, кажется, понял, почему они не подняли пианино наверх.

– Какого черта? – прошипел Мэдок. В его голубых глазах полыхала ярость. – Вон отсюда!

Фэллон пряталась за ним, выглядывая из-за его плеча.

– Нет, – ответил я. – Такими вещами надо в спальне заниматься. И мне нужна помощь. Сейчас же.

Мэдок, раздосадованно закатив глаза, уставился в потолок.

– Боже, как хорошо было, когда я был единственным ребенком в семье.

– Детка, – захныкала Фэллон за его спиной, обидевшись на это его замечание.

Они когда-то были сводными братом и сестрой.

Я смотрел на него и ждал.

– Что? – Мэдок выставил ладони вперед, раздраженно потрясывая ими. – Какая помощь тебе нужна?

Мне стало не по себе. Я выпрямился и едва слышно пробормотал:

– Мне нужно купить одежду.

– Одежду?

Я посмотрел на него так, словно в этом не было ничего особенного.

– Да, что тут такого? Мне нужна одежда, а ты же в этом сечешь, как девчонка, так что… – я умолк, надеясь на то, что он просто заткнется и выполнит мою просьбу.

На лице Фэллон появилась ухмылка. Мэдок смотрел на меня с подозрением.

– Тебе нужна новая одежда. – Он повторил это так, словно я говорил на латинском.

– Да, только никакого пастельного дерьма, – распорядился я. – Просто что-то повзрослее.

Чего он так насупился?

Да, мне нужна новая одежда. Примирись с этой мыслью. Дыши, Мэдок. Мир не рухнул.

Наконец он проворчал:

– Ладно. Поднимусь через пару минут.

Я кивнул и развернулся, а подойдя к двери, добавил: