В глазах у меня жгло, я закрыл их и зарылся губами в ее волосы.

– Я хочу запугать тебя, – сознался я. – Хочу ранить тебя, не пролив и капли крови. Хочу сломать тебя. – Я притянул ее к себе. – А потом трахнуть.

С того самого момента, как я положил на нее глаз, мне хотелось вытащить ее из панциря. Хотелось увидеть, как она потеряет контроль, подчинить себе. Я не знал, сколько это может продлиться, но одной ночью все точно не ограничится.

Однако я знал, что это не навсегда.

Ее дыхание замедлилось; застыв, она смотрела в окно. Стоя у нее за спиной, я начал снимать с нее футболку, которую она придерживала на груди.

– Джекс, – жалобно произнесла она, повернув ко мне лицо. – Они нас видят.

Я взял ее за подбородок и развернул обратно к окну.

– Не видят. Стекло тонированное. – Футболка, разрезанная спереди, сползла по плечам и упала на пол. – Но ты их видишь, Джульетта, – подчеркнул я, нежно проводя ладонями по ее голым рукам. – Они выпивают. Смеются. Болтают ни о чем. Например, о том, что сейчас в топе в твиттере. – Я сделал паузу, впившись пальцами в ее бедра, прижал ее задницу к своему паху и тихо произнес ей на ухо: – А я так сильно хочу тебя.

Мой член увеличился в размерах. Ее шелковистая кожа, безупречная попка, руки, скрещенные на груди. Она была такой нежной и застенчивой. Если бы я ничего о ней не знал, то подумал бы, что она девственница.

И она тоже не могла больше терпеть. Опустив руки, она повернула голову и прижалась к моей груди, а я испытал соблазн разрезать и шорты тоже.

Но не стал этого делать. Скользнув по ее плоскому животу, я запустил руку ей в трусики и закрыл глаза. Черт, она была вся мокрая. Белье тоже намокло. Как давно она потекла? С тех пор, как мы зашли в эту комнату?

Я погладил ее клитор, чувствуя, как она извивается всем телом. Запустив палец в ее складочки, помассировал вход во влагалище, а потом снова вернулся к клитору.

– Джекс, – ахнула она, уперев ладони в стекло и тяжело дыша. Она наклонилась вперед, прижавшись попкой к моему паху, и я стиснул зубы.

Черт.

– Да, вот так, – сказал я и, вытащив руку из ее шортиков, засунул сзади и начал потирать ее киску вперед-назад. Мои стоны смешивались с ее стонами.

Такая мокрая. И такая гладкая. Она была начисто выбрита. Или, возможно, сделала эпиляцию, потому что она была мягче на ощупь, чем все, к кому я когда-либо прикасался. Нежная как шелк.

Но если она порвала со своим ушлепком больше двух недель назад, то зачем продолжала делать эпиляцию? Мне совсем не по душе была мысль о том, что она с кем-то встречается.

Изогнувшись, она простонала:

– Да.

И, закрыв глаза, я согнулся и стал целовать ее обнаженную спину, касаясь кожи зубами. Одной рукой поглаживал ее грудь, другой я ласкал клитор, прихватив его пальцами, и она выгнулась от удовольствия.

– Черт, Джульетта, – выдохнул я. – Ты никогда не станешь девушкой на одну ночь.

Прижав ее к своей груди, я прорычал ей в ухо:

– Чтобы сделать с тобой все, что хочу, одной ночи мне будет мало.

Я погрузил средний палец в ее влажное лоно, а она ахнула от наслаждения. Потом обвел им вокруг клитора и снова нырнул в нее.

Черт, как же тесно было у нее внутри, тесно и влажно. Мой член вздрагивал от возбуждения. Протянув руку вниз, я поправил его, испытывая жуткий дискомфорт.

Но я не мог сейчас отнести ее в постель. Только не в набитом людьми доме.

Мы стояли лицом к окну и видели, как народ слоняется по заднему двору. Джульетта обняла меня рукой за шею и прижалась попкой к моей руке, и это было так возбуждающе. Она хотела меня. Возможно, даже позволила бы мне трахнуть ее прямо сейчас, но я не мог воспользоваться этим шансом. Пока не мог.

Все должно было произойти в постели. В пустом доме, где она сможет издавать любые звуки, которые только пожелает. Не сегодня, но определенно скоро. Очень скоро, черт возьми.