Время расставания - Тереза Ревэй (2010)

Застывшая Камилла пожирала глазами молодого военного, раздираемая противоречивыми чувствами: она была рада видеть его невредимым, иметь возможность любоваться его улыбкой, мечтательной нежностью его голубых глаз; но тревога охватила ее, как только она обратила внимание на его униформу, сдвинутую на лоб пилотку.

Они не виделись целых два года. Когда-то девушка была покорена его силой, но теперь идеальное сложение немца скорее раздражало ее. Петер был слишком большим, даже внушительным. Ей казалось, что он занимает весь тротуар, и она не смогла удержаться — отступила на шаг.

— Мы могли бы где-нибудь посидеть? — немного смущенно спросил юноша.

— Послушай, я… я не знаю.

Она бросила обеспокоенный взгляд на спешащих мимо прохожих, которые не обращали на них никакого внимания. Ее сердце колотилось, как сумасшедшее, ладони рук вспотели.

— Мне жаль, Камилла, — извиняющимся тоном сказал Петер, снял пилотку и провел рукой по коротким волосам. — Я понимаю, что ситуация весьма щекотливая. Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня возникли неприятности. Возможно, будет лучше, если я уйду… Я счастлив снова увидеть тебя.

И молодой человек, понурив голову, развернулся.

— Подожди! — выкрикнула Камилла, удерживая Петера, но как только ее ладонь коснулась сукна униформы, она отдернула руку, будто обожглась. — Давай выпьем чаю в «Трех кварталах», — поспешно предложила юная француженка.

И она решительным шагом двинулась вперед, вынуждая Петера поторопиться, чтобы не отстать от нее. «О чем я буду с ним говорить? — спрашивала себя девушка. — И вдруг нас кто-нибудь увидит вместе?»

Время от времени она косилась на своего спутника. Петер смотрел прямо перед собой, нервно покусывая губы. «Я занималась с ним любовью», — растерянно думала Камилла. Их ласки, их смех на берегу реки — все это затерялось в прошлом, которое сейчас казалось почти нереальным.

В кафе-кондитерской они уселись за низкий столик, который был наполовину скрыт от остального зала густыми живыми растениями.

— Почему ты пришел в форме? — недовольно спросила она.

— У нас нет выбора, мы обязаны ходить в форме.

— Чтобы внушить уважение и страх побежденным, не правда ли? — Камилла не скрывала горькой иронии.

— Это не я объявил войну, Камилла, — печально заметил молодой человек.

Девушка почувствовала себя чересчур язвительной и, как бы извиняясь, пожала плечами.

Подошла официантка в белом кружевном фартуке, чтобы принять заказ. Так как Камилла была немного растеряна, Петер попросил два лимонада и два куска пирога с клубникой. Девушка вжалась в стул, они никак не могла избавиться от ощущения, что глаза всех присутствующих направлены только на них.

— Как поживают родители? — осведомился Петер.

— Хорошо. Моя мама в Монвалоне вместе с Максансом. Отец, конечно же, остался в Париже.

— А ты что-нибудь знаешь о Лизелотте и Генрихе?

Лишь сейчас Камилла вспомнила, что именно благодаря Петеру дети Ганов сумели выехать из Лейпцига. Ощутив некоторое облегчение, она перестала ерзать на стуле.

— Они живут у своей тети в Лондоне. Если верить последним новостям, то неплохо. А что ты знаешь об их родителях?

— Их отец по-прежнему находится в концентрационном лагере. Госпожа Ган проживает в гетто. Все это… так тяжело.

Теперь взгляд Петера затерялся в пустоте. Он вспомнил о последнем письме, полученном от матери. Ева рассказывала сыну, что на Аугустусплац свалено трофейное оружие, захваченное у французов. Фрау Крюгер оказывала правительству «пассивное сопротивление», не желая участвовать ни в каких концертах и соглашаясь лишь на частные уроки на дому. Подобное решение заставляло хмурить брови дирекцию «Гевандхауза».

— Петер?

Немец взял себя в руки и посмотрел на Камиллу. Девушка побледнела.

— Прости меня, я отвлекся.