Время расставания - Тереза Ревэй (2010)

Сначала Александр ее не узнал. Решительным шагом девушка подошла к нежданному гостю. На ней было темно-синее летнее платье с воротником и короткими рукавами, окаймленными пронзительно-белым пике. Она оказалась высокой, худенькой, но ее коса прилежной школьницы и округлые щеки еще напоминали о недавнем отрочестве. Не изменился и ее прямой, ясный взгляд. В нем по-прежнему светился пытливый ум и плескалось странное одиночество.

— Месье Манокис? Я счастлива вновь видеть вас. Как поживаете?

— Мадемуазель Камилла, — начал мужчина и запнулся. — Я сожалею, что мне пришлось вас побеспокоить.

— Ничего страшного. Но давайте поднимемся на второй этаж. Там спокойнее.

Девушка подхватила Александра под руку и повлекла его к лестнице.

В маленькой полупустой комнатке на втором этаже Камилла предложила гостю что-нибудь выпить. Он охотно согласился на стакан воды и уселся на стул, в то время как Камилла, отодвинув в сторону коробки, наполненные булавками, катушками ниток, кусками шелковой тесьмы, споротой со старых пальто, взгромоздилась на стол.

— Я полагаю, что мы с вами родственные души, — пошутила она, проследив за взглядом Александра. — Вы, наверное, тоже используете для работы все, что под руку подвернется, даже аксессуары времен наших бабушек.

— К несчастью, в наши дни всем приходится это делать. Я не хочу ходить вокруг да около, мадемуазель, — добавил мужчина, понижая голос. — Я намеревался обратиться с просьбой к вашей матери, но я не осмелился беспокоить ее.

— Моей матери нет в Париже. Она живет в Бургундии, в свободной зоне.

Александр с облегчением улыбнулся.

— Значит, я не ошибся, предполагая, что ваш загородный дом находится именно на той стороне. Дело в том… как бы вам объяснить? Одна из моих работниц хотела бы переправить своего младшего брата в свободную зону. Вся проблема заключается в том, что ему негде остановиться. Мой вопрос может показаться вам шокирующим, но не могла бы ваша мать…

Камилла скрестила руки на груди, нахмурила брови.

— Я надеюсь, что вам удастся осуществить задуманное, месье, — очень сухо произнесла девушка.

Александр вскочил, краска залила его лицо.

— Простите меня, мадемуазель. Я никоим образом не хотел вас огорчить. Если вы позволите, я уйду…

— Сядьте, — приказала Камилла.

Она встала, чтобы закрыть дверь, и осталась стоять, прислонившись к ней спиной, как бы собираясь с силами. У Александра возникло чувство, что он уже видел эту позу, пожалуй, именно так повела себя когда-то ее мать. И то же самое выражение лица, одновременно озабоченное и раздраженное, было у Валентины, когда он пришел к ней на авеню Мессии и женщина сообщила ему, своему любовнику, что между ними все кончено.

— Мы едва знакомы, месье. Что может стать подтверждением ваших добрых намерений?

«Ничего, — подумал Александр. — И даже то, что я безумно любил вашу мать, а также то, что я, скорее всего, являюсь отцом вашего брата Максанса…»

— Увы, ничего, мадемуазель. — Манокис бессильно развел руками. — Я могу быть доносчиком, одним из провокаторов гестапо. У меня нет никаких доказательств моей непричастности к гнусностям, творимых немцами. Самое лучшее, что я могу сделать, — это уйти.

Камилла продолжала стоять молча, склонив голову к плечу Затем она, как показалось Манокису, решила, что он заслуживает ее доверия.

— Я хотела бы встретиться с вашими подопечными.

— То есть… Они у меня, в мастерской… После утренних арестов парень боится идти домой.

— Ну что же, тогда я отправлюсь к вам. Уже очень давно я хотела посетить знаменитую мастерскую Манокиса, о которой рассказывалось в «Revue de la fourrure»[48].

Александр почувствовал себя польщенным.

— Когда вы хотите прийти?

— Ну… прямо сейчас, — заявила девушка, подхватывая шотландскую сумочку и белые матерчатые перчатки.