Ночные тайны - Ганс-Йозеф Ортайль (2006)

Георг разозлился. Вся эта история с отцом поворачивалась другой стороной, о существовании которой Хойкен не мог даже подумать. Отец и второй брак. Можно ли себе такое представить? Неужели именно эта связь дала ему силы для нового проекта? И любовь была причиной того, что он жил в отеле? Но почему эта женщина не показывается? Почему Хойкен ни разу не встретил ее в клинике? Она не хочет, чтобы ее узнали. Но почему? В конце концов, ей никто не сможет запретить быть любовницей Рейнхарда фон Хойкена.

— Я не понимаю, почему эта женщина прячется, — тихо сказал Хойкен. — Что скрывает? Если она хочет выйти за него замуж, то должна волноваться и появиться в больнице. Она должна быть возле него или связаться с кем-нибудь из нас.

— Наверное, она была в клинике, просто ты не знаешь.

— Нет, это невозможно. Лизель Бургер каждый день навещает отца. Она бы мне сообщила об этом.

Вот так. Отец всех обвел вокруг пальца. Не рассказал никому ни о своем книжном проекте, ни о своей любовной связи. Они встречались в концерне каждый день, но старик делал так, что кроме обычных дел они ни о чем не говорили.

— Что ты знала о книжном проекте, Лина? — спросил Хойкен.

— Я знала, что он задумал что-то грандиозное, потому что иногда приносил записки, из которых было видно, что это будет совершенно особенная серия книг, как-то связанная с Европой. Я его отговаривала. Я сказала ему, что он заблуждается насчет Европы, это никому не будет интересно.

— Но все-таки, — сказал Хойкен, — все-таки с тобой он об этом говорил, а со мной — нет. Между прочим, Кристоф, как и я, знает, что проект называется «Библиотека XXI столетия». Каждый месяц мы должны выпускать один том немецкого и один том другого европейского автора.

— Да, точно. Это была его идея. Как он до этого додумался? Ведь у него безупречный нюх относительно новых тем и направлений. Разве Европа может быть темой? Европа — это что-то рассеянное между Норвегией и Мальтой. Она ничего не выигрывает и ничего не проигрывает, у нее вообще нет никакого лица. Почему же твой отец считал, что в европейской литературе есть что почерпнуть?

— Ты видела его список первых книг? Тебе известно, с чего он хотел начать?

— Нет. Я знаю только, что он должен был начать с Кундеры. Он хотел во что бы то ни стало печатать Кундеру. Кундера должен был написать ему эссе о Европе, но он не соглашался. О Чехии — хорошо, о Франции — возможно, о Чехии и Франции — с удовольствием, но этого не хотел уже твой отец. Он хотел только что-нибудь о Европе.

Хойкена не покидало раздражение. Он не мог поверить, что так много от него скрывалось. Хоть нанимай детектива, чтобы прояснить ситуацию с таинственной женщиной. И что за бред с этим Кундерой? Кундера никогда не был связан с концерном. Почему отцу захотелось начать свою новую серию именно с него, ведь он с Кундерой даже не был лично знаком?

— Почему он думал именно о Кундере? Я не могу припомнить, чтобы отец когда-нибудь говорил о его книгах.

— К сожалению, это так. В последнее время он твердил о них без конца. Иногда мне казалось, что он помешался на этом Кундере. И именно сейчас, когда на него нет спроса! Только один аргумент был не в пользу Кундеры: он старше шестидесяти, и это все портило. Я сказала: «Нельзя начинать серию книг молодых авторов с книги писателя, которому уже семьдесят!» Старик еще немного сопротивлялся, говорил что-то об исключении из правил, но потом, слава богу, речь о Кундере больше не заходила… Однако давай больше не говорить о прошлом. Поговорим, в конце концов, о настоящем. Ты по телефону намекнул, что хочешь поддержать идею отца. Расскажи, как ты себе все представляешь.