Свет в твоем окне - Кира Буренина (2002)

Она решительно встала, открыла стенной шкаф и вытащила свои коньки. Сколько она не стояла на льду? Лет восемь, а то и все десять. Алиса погладила чуть шершавую поверхность ботинок. С каким трудом пришлось доставать эти швейцарские коньки из натуральной кожи, с дутым языком, специальными стельками! Ведь коньки — это главное для спортсмена. В них она получила первую золотую юниорскую медаль, в них откатала свою последнюю программу. А потом ушла из спорта. Совсем. Надо было выбирать — спорт или МГУ. В первом случае — неизвестность и травмы. Во втором — предсказуемость и реальная профессия. И Алиса поступила на филфак.

Алиса поспешно оделась, взяла коньки под мышку и вышла из дома. На стадионе «Искра» каждый год заливали отличный каток, куда съезжались взрослые и дети из всех близлежащих районов. Собственно, именно на этом катке маленькую девочку заметил тренер по фигурному катанию и пригласил в секцию. Отсюда началась ее спортивная карьера. Алиса с ностальгией вспоминала давние годы, полные честолюбивых надежд на победу и огорчений потому, что ей не удавались прыжки. Школа была сильной, а вот прыжки…

На катке было многолюдно. Огромные прожекторы вовсю заливали светом блестящий, исполосованный лезвиями каток, мальчишки с грохотом лупили по шайбам, девочки и их мамы степенно обкатывали дальние концы катка, а в центре совсем пожилой дядечка в послевоенных «гагах» стремительно нарезал круг за кругом. Алиса присела на скамейку. Как далеко она ушла от тех дней, когда лед был ее единственным увлечением! Надев коньки, с неожиданной робостью она ступила на лед. Какое странное ощущение! Алиса прислушивалась к себе, в то время как ноги сами стали вспоминать вымуштрованную годами науку. Подсечка, дорожка шагов, «кораблик», пируэт — вскоре за стремительными движениями фигуристки в синей куртке и желтой шапочке стал наблюдать весь каток. Алиса наслаждалась движениями, морозным воздухом, звуком, с которым лезвия коньков распарывали поверхность серебристого льда. Радуясь бездумному скольжению, она вспоминала сегодняшнее интервью, оценивала, насколько точными были ее ответы, потом мысленно вновь представила свое новое приобретение, антикварную чашечку, а потом ей в голову пришла неожиданная мысль — скорее всего это был вопрос, четкий и колючий.

Разбрызгивая крошки льда, Алиса резко затормозила. «А кому достанется эта чашечка, когда меня не будет? Кто будет продолжать мои семейные традиции?» И она представила далекое будущее, себя, одинокую сухую старушку, и службу ликвидации старых вещей, или как там ее еще называют, которая бесстрастно погрузит после ее смерти нехитрые пожитки в контейнер и отвезет на свалку. И полетят туда фарфоровая антикварная чашечка, ее рукописи, альбом с фотографиями, выпускное платье, письма дедушки с фронта, любимые зачитанные книги… Алиса передернула плечами, ей стало очень холодно и страшно. Поскрипывание лезвий коньков показалось ей неприятным скрежетом, а песня, далеко разносимая громкоговорителем, гудела и лязгала, так, что она не могла разобрать в ней ни одного слова. Но потом Алиса одернула себя: ей всего тридцать лет! У нее есть любимое дело, появятся единомышленники и, может, даже ученики. Нет, о старости думать рано! И словно ставя точку в конце своих грустных размышлений, Алиса сделала красивый разворот и комбинацию из прыжков, среди которых был непокорный когда-то «ритбергер».

Ксения Александровна

— Поздравляю с замечательным приобретением, — рассматривая антикварную чашечку, одобрила Ксения Александровна на следующий день. — Настоящий фарфор, действительно девятнадцатый век, не подделка. Молодец, Алиса, у вас хороший вкус.