Свет в твоем окне - Кира Буренина (2002)

Последнее предложение было произнесено небрежно, однако с легкой ноткой ревности. Внутренне я расхохоталась — проглотил наживку! Помню, бабушка Лена втолковывала мне, тогда еще совсем глупой девчонке: «Запах мужчины — вот что главное, детка. Если у дамы есть кавалер, то об этом легко догадаться. Мужчины сразу понимают это — они чувствуют запах соперника и безумеют от этого. Поэтому, если ты хочешь, чтобы у тебя было много кавалеров, обязательно держи возле себя хотя бы одного».

Как всегда, подобные речи бурно опротестовывала бабушка Оля, но слова фрейлины ее императорского величества прочно врезались в мою память.

Бабушка никогда не ошибалась. Кавалер Максим ощутил запах соперника и, как всякий собственник мужского пола, заволновался. Пусть я ему нужна как рыбке зонтик, пусть мои звонки выводили из себя его, его жену и тещу, но сегодня что-то изменилось в привычном положении вещей. Мужское тщеславие было задето, а мужская логика требовала найти решение в образовавшейся нештатной ситуации, вот и нашлось понятное объяснение — «влюбилась».

Вскоре он засобирался домой.

— Я позвоню через два дня, — хмуро пообещал он.

«Зачем?» — чуть не крикнула я вслед.

Я вернулась в гостиную с чувством обманутого вкладчика. Тело требовало разрядки, и, включив музыкальный центр, я поставила диск с самой ритмичной музыкой, какую только нашла у «Gipsy Kings». Выдавая такой бешеный танец, какой не снился ни одному племени, я заскочила в коридор, сорвала со стены маску ритуального танца. Поколебавшись, я приложила ее к лицу и продолжила свою сумасшедшую пляску. Пол закружился у меня под ногами, я ощутила, как ритмы мелодии вызывают во мне необыкновенную вибрацию, мне казалось, что в меня влилась новая сила. Я танцевала и не могла остановиться, пока не закончился диск. Отбросив маску, я без сил я рухнула на диван.

Воскресным утром мне позвонил доктор.

— Куда вы пропали? — закричал он. — Я уже стал волноваться. На работе сказали, что вы взяли отгулы, а дома трубку никто не берет. Что случилось?

— Я проводила инвентаризацию, — сообщила я, прохаживаясь с трубкой радиотелефона по изменившей свой прежний облик квартире.

— И как, успешно? — поинтересовался Вадим Ефимович.

— Кажется, да, — с чувством хорошо потрудившегося человека отозвалась я, подходя к зеркалу в спальне.

— Алло, алло! — всполошился доктор, услышав долгое молчание в трубке. — Алло, вы меня слышите?

— Слышу, — тихо отозвалась я, — приезжайте, пожалуйста, сразу, как только сможете.

Нет, в зеркале не было ничего потустороннего. Там просто была я, обычная, всегдашняя. Почему я решила, что в моей жизни что-то изменится за эти три дня? Эйфория прошла, Максим мне больше не нужен — это я поняла. Меня зазнобило — как будто холодный безразличный нож отхватил за спиной большой кусок территории, еще больше сужая мое жизненное пространство. Еще более тяжелая депрессия навалилась на меня. Через час в дверь позвонили.

— Ого! — закричал Вадим Ефимович, проходя через коридор и останавливаясь напротив масок. — Вот это да! Недавно я такие видел у Сенкевича в передаче. Наверное, шаманские?

— Да, — хмуро подтвердила я, не желая продолжать экскурс в историю, и провела доктора в гостиную.

— Красота какая, как в голливудском фильме! У них всегда показывают огромные комнаты, а там совсем немного мебели. — Оптимизм врача был сегодня до тошноты неуместен.

Воздав должное картине авангардиста, Вадим Ефимович наконец подошел ко мне, заглянул в глаза и участливо спросил:

— Что, так плохо?

У меня даже не было сил говорить, доктор измерил давление, посчитал пульс.

— Вам надо поесть, выпить крепкого чая и лечь.