И вдруг она услышала слабый стук в дверь. Вслед за этим дверь распахнулась, и на пороге появился Деверилл – он был одет в штормовку, а по лицу и волосам его стекали потоки воды. Но он был цел и невредим, и, отметив это, она испытала непередаваемое облегчение.

– Я принес вам холодный ужин, – быстро сказал он, в два шага преодолевая разделявшее их расстояние, – хлеб, сыр и мясо. Мы не можем рисковать, разводя огонь в плите на камбузе.

– Благодарю вас, – ответила Кейт, принимая у него холодные закуски, хотя аппетита у нее не было. – Не хотите остаться и поужинать вместе со мной?

– Мне надо возвращаться. Команда сражается изо всех сил, и Галси нужны все свободные руки на палубе, чтобы справиться с парусами и постоянно откачивать воду из трюма.

– Пожалуйста… будьте осторожны.

Деверилл лучисто улыбнулся:

– Непременно. Я пообещал сопроводить вас во Францию, а я всегда держу слово.

В этот момент шхуна вновь издала совершенно жуткий стон. Кейт переменилась в лице, и Деверилл поспешил успокоить ее:

– Это обычные для корабля звуки во время шторма.

Кейт согласно кивнула, но содрогнулась всем телом. Прежде чем она успела вымолвить хотя бы слово, Деверилл наклонился и ласково поцеловал ее в макушку.

Должно быть, он почувствовал, что волосы и накидка у нее влажные, потому что, отступив на шаг, хмуро взглянул на нее.

– Немедленно снимите сырую одежду и переоденьтесь, пока не простудились, – скомандовал он, после чего ушел так же быстро, как и появился, плотно закрыв за собой дверь.

Кейт повиновалась, хотя ей было трудно удерживать равновесие, поскольку судно переваливалось с носа на корму и раскачивалось с боку на бок, но ей все-таки удалось снять с себя накидку, платье и корсет, после чего надеть добротное платье из коричневого кашемира. Затем она вынула булавки и кое-как пальцами расчесала копну влажных растрепавшихся волос.

Дрожа от холода, она вновь опустилась на койку, подтянула колени к груди и обхватила их обеими руками, стараясь сохранить хотя бы остатки самообладания. Ей хотелось крепко обнять Деверилла за шею, чтобы он почувствовал себя с ней в безопасности и так же оберегал ее, но она вынуждена была отпустить его и остаться внизу, дабы в одиночку сражаться со своими страхами из оживших ночных кошмаров.

** *

Когда двумя часами позже Брэндон вернулся в ее каюту, он обнаружил ее именно такой, какой и предполагал, – бледной и дрожащей, совершенно не похожей на обычно жизнерадостную и бойкую Кейт.

Сбросив с себя промокшую штормовку, пальто и сапоги, он опустился рядом с нею на койку, прислонившись спиной к переборке, и прижал ее к себе.

Кейт безмолвно спрятала лицо у него на груди, и столь покорная реакция не на шутку встревожила его.

– Самое худшее уже позади, – заверил он ее.

– Откуда… вы знаете? – слабым, охрипшим голосом спросила она.

– Годы опыта.

Корабль вел себя гораздо устойчивее. Завывания ветра ослабели, как и струи дождя, сплошным потоком льющиеся с небес, хотя капли его по-прежнему неумолчно барабанили по палубе.

Но Кейт, похоже, не замечала перемен к лучшему.

– Пожалуйста, побудьте со мной. Я не могу больше оставаться одна.

Дрожь в ее голосе больно кольнула его сердце.

– Хорошо, – мягко сказал он. Это было не самое лучшее время для того, чтобы поддразнивать ее. Она замерзла до костей. Ее всю трясло.

Меняя положение, он вытянулся на койке, притянул ее к себе и крепко обнял, застыв на некоторое время в такой позе. Просто обнимал, прижимаясь к ней всем телом, чтобы согреть. Тем не менее он со всей остротой осознавал, как сильно ее близость действует на него, свидетельством чему стало напряжение и побаливание в чреслах.

Однако сейчас не тот момент, чтобы испытывать вожделение, предостерег себя Брэндон. Он должен всего лишь позаботиться о Кейт и успокоить ее.