Сдаться ты всегда успеешь - Ирина Давыдова, Элли Милау

Я подняла с пола телефон и протянула руку, показывая ему причину своей убежденности, он тут же выхватил трубку, посмотрел на экран и громко чертыхнулся.

-Я не собираюсь перед тобой оправдываться. Ты сама в этом виновата.

-Что ты имеешь в виду? - по щеке покатились слезы, я быстро рукой смахнула мокрую дорожку и с невероятной болью в глазах посмотрела в серые омуты. - Я недостаточно любила? Тебя?

-Ты достаточно долго убиваешься, мне надоели твои сопли. Думаешь, я не слышу, как ты всхлипываешь в ванной, надеясь, что тебя никто не услышит? Стены слишком тонкие, дорогая.

-Достаточно долго, - негромко прошептала я, медленно оседая на диван. - Это был наш ребенок, твой и мой, а я, а я слишком долго…

-Был, но он не родился! Ты даже на это не способна, а страдать первая бежишь.

-Извини. Наверное, ты вправе винить меня…

-Конечно, вправе! - строже проговорил он.

-Тебе плевать на меня, да?

-Нет, но мне нужна здоровая женщина, которая сможет родить мне ребенка, а чего ожидать от тебя?

-Но это ведь не приговор, все еще впереди, да и мне не сорок лет!

-Возможно, но сколько шансов? Сможешь ли ты вообще когда-то родить, а забеременеть? Да и слезы твои, не люблю я это.

-Мне казалось, когда человек любит, он должен поддерживать свою половинку.

-Тебе казалось. Ты живешь иллюзиями, в какой-то сказке, а в жизни все не так, намного сложнее.

-Господи, ты же сейчас просто все рушишь, Гриша, скажи, что это сон! Скажи!

-Нет, это не сон, Лена - мама Насти, она возвращается, предлагает начать все заново, а здесь ты. Детей у нас с тобой нет, а с Леной у нас - Настя. Как думаешь, кого я выберу?

И только теперь мое горло сдавило в два раза сильнее - от осознания того, что Настенька останется здесь, моя родная и любимая девочка больше никогда не будет со мной. Господи!

-Ты пользовался мной, даже не подразумевая, какую боль причинишь дочери.

Он кривится, как от зубной боли:

-На это можно смотреть под разным углом, мне нужна была женщина, тебе - сильное плечо, так что…

-Сильное плечо? Что ты имеешь в виду? Свои деньги?

-А хоть бы и их! Ты должна быть благодарна, а вместо этого - копаешься в моем телефоне.

-Я никогда не просила у тебя денег. Да и прежде ты мне разрешал отвечать на звонки, но теперь у тебя появилась любовница, а винишь в этом меня!

-Не кричи, Настю напугаешь.

-Я всегда думаю о малышке. И сейчас - особенно! Что будет с ней, ее чувствами?

-Так это мама ее возвращается, а ты ей кто? Так, незнакомая тетя.

-Незнакомая? Настенька столько раз просила разрешения называть меня мамой, а ты что? - я уже вся дрожала, словно меня окатили холодной водой из ведра.

-Ты ей не мать! Хватит. Надоело. Узнала о Леночке - можешь обижаться, меня винить, но был бы ребенок твой - не было бы этого разговора. А так… Насте нужна мама. Я думаю, нам больше не о чем разговаривать.

-Ты сейчас совершаешь большую ошибку…

-Считай, уже совершил, давно нужно было расстаться. Через два дня прилетает Лена, думаю, ты знаешь, что делать.

Гриша развернулся и ушел, оставив меня в комнате одну, с разорванной душой. Человек, который еще вчера заботливо укрывал меня ночью, когда одеяло сползало на пол, который сегодня целовал, придя с работы. Неужели так быстро меняются люди? Что происходит? Озноб сковал мое тело, я поежилась, обняла себя руками, и на ватных ногах поплелась в сторону спальни Настеньки. Что с ней будет, как объяснить трехлетнему ребенку, что взрослые настолько глупы, что не могут уберечь от боли детское сердечко?

Вот она, сидит на кроватке в обнимку с медведем, смотрит мультфильм и улыбается счастливой улыбкой, не подразумевая, что скоро ей будет больно.

Чертов Гриша, как он посмел играть судьбой дочери? Она ведь привязана ко мне, любит так, как не умеют любить взрослые.