И тут она увидела Джесси, поджидающего ее на пешеходной дорожке и смеющегося над тем, что он сейчас услышал, поскольку ему была прекрасно известна причина, по которой затянулась репетиция.

– Не думаю, что нам стоит встречаться и дальше. – Слова эти вырвались наружу помимо ее воли, и хотя она и собралась произнести их, но поняла, что неверно выбрала место и время. – Прости меня, – сказала она, кладя руку на локоть Робби.

Но тот ответил ей широкой улыбкой.

– Это такой способ заставить меня сделать тебе предложение? Что ж, я услышал твое послание, оно громкое и отчетливое. Я-то думал, что у меня есть еще несколько холостяцких месяцев, чтобы порадоваться жизни. Но, похоже, лучшее, что я могу сейчас сделать, – направиться к ближайшему ювелиру.

– Все совсем не так, – возразила Алиса. – Мне не нужно кольцо. Как ты можешь хотеть жениться на мне, если ты ничего обо мне не знаешь?

– Моя семья давно знакома с твоей семьей. И как ты можешь говорить, что я ничего о тебе не знаю? Ты сердишься на меня. Я должен был сделать тебе предложение раньше. Ты права. Признаю свою вину и раскаиваюсь. Видишь? – И он состроил рожицу, словно маленький ребенок, молящий свою строгую мать о прощении.

Насколько могла судить Алиса, подобный фокус наверняка срабатывал с ее матерью. Но у нее по телу лишь пробежала дрожь.

– Когда у меня день рождения? – спросила она. – Какой мой любимый балет? Мое любимое музыкальное произведение? Твой день рождения – двадцать второго ноября, любимого балета у тебя нет, потому что в театр ты не ходишь, а твоя любимая песня – «Девушка с гладильной доской» Джоан Блонделл, которую она исполнила в музыкальной комедии «Женщины».

– Смотри-ка – ты знаешь обо мне все, что нужно знать! – воскликнул Робби, в восхищении качая головой. – Поэтому мы непременно должны пожениться. Ты – лучшая, Пирожок. – Он снова наклонился к ней, чтобы поцеловать, но теперь Алиса была к этому готова.

– Я должна идти, – решительно сказала она.

Она выразилась совершенно ясно и недвусмысленно. Если он предпочитает понимать ее неправильно, то это его проблемы.

– Я позвоню тебе! – крикнул он ей вслед. – И приглашу куда-нибудь в славное местечко на ужин, где и подарю это кольцо.

Алиса зашагала вниз по улице. Руки у нее подрагивали от злости на то, что он отказался слушать ее. Предвкушение того, что может таить в себе день, проведенный с Джесси, исчезло без следа. Она даже направилась не в ту сторону, стремясь подальше уйти от Робби.

Спустя минуту она почувствовала, как кто-то догнал ее и взял за руку.

– Он ушел, – прошептал Джесси. – Это твой друг?

– О боже! Тебе совсем не обязательно было смотреть на эту сцену.

– Ты действительно имела это в виду? – спросил Джесси. – То, что сказала ему?

– Разумеется! – ответила Алиса. – Я никогда не любила Робби Остина, что, как мне известно, не является препятствием для брака в тех кругах, в которых вращается моя мать, но я хочу совсем другого.

– Ну, и чего же ты хочешь?

– Я хочу знать, куда мы идем, – сказала она.

– В таком случае, давай поспешим.

Джесси побежал, и она тоже перешла на бег, держа его за руку и придерживая шляпку, и заметила, что люди смотрят на них и улыбаются тому, как они смеются и спешат вниз по улице, как юные влюбленные. Он остановился у станции подземки на Четвертой авеню, купил два билета, и как только Алиса увидела, что они переходят на линию «Морской берег», то сразу же поняла, куда они направляются.

– Мы едем на Кони-Айленд?

Джесси улыбнулся.

– Да.

– Я еще никогда там не бывала, – застенчиво призналась Алиса.

– Так я и думал.

– А почему именно Кони-Айленд?

– Потому что это такое место, где может случиться все, что угодно.