— Иногда, — женщина-психотерапевт выдавила печальную улыбку, — в результате травмы, чувства притупляются. Тело начинает действовать на автопилоте. Похоже, ваш сын знает о том, что происходит, но бессилен что-либо изменить. После приступа он не может вспомнить детали — только то, что он сделал что-то непоправимое, — а затем провал в памяти может повториться.

Отец с силой хлопнул кулаком по столу.

— Он немой? Псих? Ну и что же нам делать?

— Ни одно из вышеперечисленных. — У докторши был просто неистощимый запас терпения; у меня с терпением было из рук вон плохо.

— Я бы посоветовала пройти курс гипнотерапии*, если желаете…

— Совершенно исключено. — перебил ее отец. — Может быть, вы просто собираетесь промыть ему мозги? Откуда я знаю…

— Мистер Де Ланг, — терпеливо возразила психотерапевт, облизав губы, — ваш сын нуждается в помощи. Если не принять меры, ситуация может ухудшиться. Хотя, это почти так же, как … — ее голос резко оборвался на этих словах.

— Что? — удалось произнести мне онемевшими губами. — Почти так же как, что…?

— Убийство в приступе безудержного гнева во время очередного провала в памяти, несмотря на всепоглощающую любовь… При этом вы не почувствуете угрызений совести или стыда.

Круто. Это именно та «помощь» от врача, которую я хотел получить. Мало того, что, по ее словам, я был сумасшедшим, — я был, к тому же, в нескольких секундах от убийства тех, кого любил.

— Ладно, давайте закончим на сегодня. — Папаша встал из-за стола, скрестив руки на груди, свирепо глядя на то, как доктор, прихватив свой портфель, а также тяжелый конверт из манильской бумаги**, который он ей вручил, вышла из нашего дома.

— Врачи знают далеко не все. — Он презрительно фыркнул. — Ты станешь лучшим боссом мафии в истории клана.

— Неужели? — Мой тон сочился сарказмом.

Усмешка отца была злой, когда он наклонился и покровительственно похлопал меня по плечу.

— Ты бы пошел по головам своих близких, чтобы оказаться у власти. Очевидно, ты более полезен, чем я думал.

Я как будто примерз к своему стулу. Мне хотелось вскочить и убежать от него с воплями. Холод пронизывала меня насквозь. Снова. Словно мрак поглотил мое чувство вины и позор, который я должен был ощущать. Чувство непоправимой утраты ни на секунду не покидало меня.

— Эта девочка, — выдал он, облизав губы, — которая ходит с вами на обед…

В моей голове взорвалась пульсирующая боль. Конечно, он знал о Трейси. Он был деканом в Игл-Элит, в конце концов. Эта одна из причин, почему Никсон защищал Трейс. Он знал, что симпатичная девчонка, такая как Трейси, обязательно привлечет к себе внимание моего отца. Не то, чтобы мой отец когда-либо нарушал приказы Никсона, но с ним следовало держаться настороже.

— Сколько ей лет?

— Слишком взрослая для тебя. — ответил я быстро. — Ей восемнадцать.

Он занес руку, собираясь влепить мне затрещину, но я перехватил его запястье и моментально вывернул руку, ударив об угол стола так, что послышался хруст костей.

Хорошо. Пусть почувствует боль.

— Возможно, тебе стоит последовать совету доктора. — Сильнее выкрутив его руку, я продолжил:

— В конце концов, у меня вот-вот поедет крыша. Кто знает, на что я буду способен… Помнишь, ты сказал, что я убью свою собственную семью? Лучше не проверяй меня. — Я выпустил его руку и пошел прочь.

Воспоминание о том дне всплыло в памяти. Казалось, это произошло целую вечность тому назад. Именно тогда, впервые за долгое время, я почувствовал, что стал сильнее. Я боролся с ним, угрожал ему смертью.

Горькая улыбка искривила мои губы. День, перевернувший всю мою жизнь, когда я стал самодостаточным и властным, стал днем, когда я утратил все моральные принципы.