– И все сложилось очень удачно, – сказала она. – Ну, разумеется, я была немножко растеряна, когда надо было убирать виллу «Мартин", но в итоге все как-то уладилось.

– Так и есть, – кивнула Люси. – Я и правда очень рада видеть тебя снова. Мне всегда хотелось узнать, что с тобой стало, знаешь. С тобой и твоей мамой.

– Мама хотела только одного – защитить меня, – произнесла Имоджен. – Она говорила, что любит Кевина, и я верила ей, но на самом деле она просто хотела покоя. И в каком-то смысле она получила то, что хотела, потому что, когда она умерла, он сделал все, что мог. И не его вина, что его представления о том, что лучше всего, не совпали с моими представлениями.

Вдруг Имоджен спохватилась: «Кстати, вы мне напомнили. Мне нужно кое-кому позвонить».

– Ты можешь воспользоваться телефоном в библиотеке, если хочешь поговорить так, чтобы тебя никто не слышал, – предложила Люси.

– Да нет, спасибо, я позвоню по мобильному. Но из библиотеки, – улыбнулась Имоджен.

Она пошла в дом, в комнату, которую Денис Делиссандж раньше использовал как кабинет и в которой теперь работал Оливер. Эта была очень мужская комната, и, войдя в нее, Имоджен сразу вспомнила, как Денис сиживал здесь за столом из красного дерева, с очками, сдвинутыми на лоб или спущенными, наоборот, на самый кончик носа.

Она села в кожаное кресло и набрала номер Чейни. Ее сводная сестра ответила после первого гудка: «Ох, Имоджен, как же я рада слышать твой голос! Я так волновалась за тебя!»

Пока Имоджен рассказывала ей обо всем, включая кульминационные события вчерашнего вечера, Чейни вскрикивала, охала и повторяла, что надо было Имоджен ей позвонить, или приехать в Англию, или хотя бы попросить о помощи.

– Мне было слишком стыдно, – призналась Имоджен. – Я знаю, что это глупо звучит, но мне казалось, что ты будешь надо мной смеяться.

– Да с чего ты это вообще взяла? – возмутилась Чейни.

– Ну потому что я была сопливой коровой, когда была помоложе, – напомнила Имоджен. – И думала, что заслуживаю всего, что случилось.

– Абсурд, – сказала Чейни. – Ты же моя сестра. Как я могу так думать?

– Иногда я чувствовала себя кукушонком в чужом гнезде. Мы с мамой ворвались в вашу жизнь, а потом мама умерла, а я осталась, и меня было уже некуда девать. И вместо благодарности к тебе и твоему отцу за то, что вы для меня делали, я только обижалась на судьбу.

– С тобой бывало трудновато, – согласилась Чейни. – Но я тоже была хороша. Мы же оба были подростками. Я помню, как нам нравилось вместе мучить папу. Из-за Паулы мы ему сильно отравили жизнь обе. Помнишь?

– Да уж.

– В общем, ты делаешь из мухи слона, – заключила Чейни. – Ты должна приехать к нам. Запланируй это, пожалуйста, на ближайшее будущее.

– С удовольствием, – ответила Имоджен.

– Жду тебя.

– Скоро, – пообещала Имоджен. – Вот только соберу себя в кучу. Прости, что не доверяла тебе. На самом деле надо было.

– Ну ладно, – примирительно сказала Чейни. – Я рада, что теперь все хорошо. И вдвойне счастлива, что ты ушла от него. Он был такой… Ой, нет, не буду говорить, Имоджен. Вдруг ты решишь с ним снова сойтись и возненавидишь меня за мои слова.

– Нет, этого никогда не случится, – заверила ее Имоджен. – С ним покончено навсегда, и это к лучшему.

– Я правда очень рада, – произнесла Чейни. – И жду не дождусь, когда ты приедешь.

– Я тоже, – ответила Имоджен. – Передай Кевину, что я прошу у него прощения. И у Паулы тоже.

– Ладно. Береги себя, Имоджен.

Следующий звонок Имоджен был Шоне, которая вздохнула с облегчением, услышав ее голос.

– Я уже не знала, что делать! – кричала она в трубку. – С одной стороны, я тебя ненавидела за то, что ты вот так исчезла, не сказав ни слова никому, а с другой – мне было так жалко Винса! И все же, когда он уехал во Францию, я начала бояться, что будет, когда он тебя найдет.

– Он получил по морде, – сообщила Имоджен.