Окончательный диагноз - Наталья Берзина (2014)

— У меня неприятность, колесо пришлось менять, — попробовал оправдаться Дэн.

— Ты опаздываешь на полчаса, это будет учтено. Где ты находишься? — наконец поинтересовалась она.

— Достаточно далеко. Мне еще больше ста километров ехать, — объяснил Дэн.

— Давай быстрее, мы выбиваемся из графика. Кроме того, мне нужна машина.

— Варвара, тут небольшая проблема. Нужно заехать в автосервис, понимаешь, подвеска…

— Какая, к черту, подвеска?! Когда ты уезжал, машина была в полном порядке! — возмутилась Варвара. — Ты что, разбил машину?

— Варвара, ничего страшного. Машина на ходу, просто небольшая неприятность.

— Ясно, приедешь — разберемся! Я лично займусь этим!

Варвара это сказала таким тоном, что Дэн не на шутку испугался. Дело в том, что он до сих пор не мог понять ее место в иерархии. Неизменное платье горничной обмануло его поначалу, только позже он начал догадываться: Варвара — приближенная Ивана, причем такого уровня, что вправе принимать самостоятельные решения.

— Варвара, я сам все исправлю! Ты только не волнуйся!

— Веселый ты парень, Дэн. Это не я должна волноваться, а ты! Все! Жду!

Как ни пыталась Лена уснуть, ночь выдалась бессонной. Пока зарядился телефон, она пыталась успокоиться, но затем, сколько она ни набирала номер, телефон упорно механическим голосом отвечал: «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети».

Решив, что Олег намеренно отключил телефон, Лена перестала звонить. Утром невыспавшаяся она с трудом забралась в переполненный трамвай. Несмотря на раннее утро, со всех сторон несло перегаром, прокисшим вонючим потом, дрянным табаком и еще чем-то непередаваемым, гадким, отвратительным. Садясь в переполненный общественный транспорт, Лена всякий раз удивлялась: «Неужели они никогда не моются? Разве так трудно просто принять душ?» Как обычно, свободных мест не было. С трудом протолкавшись в угол, чтобы просто меньше лапали в давке, Лена смотрела в окно — мимо проплывала умирающая промзона. Некогда известные предприятия-гиганты тихо разрушались. Как выяснилось, то, что они с помпой производили, на поверку оказалось никому не нужным. Теперь, частью заброшенные, частью распроданные, они стояли печальным напоминанием периода развитого социализма.

Трамвай жалобно дребезжал, припадочно трясся на стыках и стрелках. Наглухо задраенные окна не пропускали ни капли свежего воздуха. Лена никак не могла понять, почему летом, в жару, окна оказываются намертво прикипевшими, а зимой, в самые лютые морозы, они полуоткрыты, отчего в неотапливаемом салоне кажется еще холоднее, чем на улице. Зима страшна еще тем, что, натянув на себя сто одежек, люди занимают намного больше места, чем летом, и от этого даже на конечной остановке не всегда удается вбиться в трамвай. А про вырванные с мясом пуговицы и говорить не приходится. Летом другая напасть: каждая небритая рожа считает своим мужским долгом если не забраться под юбку, то хотя бы погладить липкой рукой. Лена ненавидела дорогу на работу, но другого выхода не было. Несмотря на то, что буквально в трех остановках находились сразу две больницы, устроиться туда можно было лишь по большому блату. Вот и приходилось каждое утро выдерживать пытку транспортом.