Не покидай меня - Анна Климова (2014)

На мгновение Леня почувствовал тот самый трусоватый страх, как перед совершенно непосильным делом. Но решительность Вани была так заразительна, что он больше не колебался.

Пока ехал к дому, совершенно уверился в том, что вина за катастрофу лежит исключительно на нем. Он слишком долго жил в эгоистичной уверенности в том, что жизнь неизменна, и не прикладывал ни малейших усилий к тому, чтобы пристальнее взглянуть на себя. Ведь он никогда не чувствовал себя вполне мужчиной… Как, например, сосед по площадке Григорий — въедливый, говорливый, самоуверенный, беззастенчивый, разбирающийся и в машинах, и в женщинах жлобяра. Большинство мужчин, вроде этого соседа, умели подавлять своей непреклонной волей. И это была воля мужчины, неизменно уверенного в своем праве попирать землю именно здесь и сейчас, подчинять себе женщину и вообще делать все так, как ему кажется правильным, не страдая от сомнений.

Леня не мог понять, почему в нем жила эта болезненная, всеохватная застенчивость, откуда этот вечный извинительный тон, с которым он выходил в мир и общался с ним? Он не мог ругаться с врачами, продавщицами, чиновниками. Не мог твердо и уверенно настоять на своем, когда этого требовали обстоятельства. Холодок омерзительной подростковой трусоватости возникал в груди всякий раз, когда такие обстоятельства поворачивали на какой-то скандал или неприятность, вроде хулиганов на остановке.

Как иногда завидовал он таким, как Гриша, способным недолго думая подняться на этаж выше и влепить соседу в лоб за включившуюся вечером дрель, а потом, вытирая кровь от ответного удара, с этим соседом выпить мировую.

С другой стороны, этот брутальный, матерящийся, резкий, беспокойный, неудобный мужской мир всегда был неприятен ему. Леню напрягала необходимость что-то доказывать собратьям и занимать в этом иерархическом мире силы и слабости какую-то нишу. Он ненавидел сальные анекдоты, разговоры о рыбалке, машинах, женщинах, деньгах и ремонте — не иссякающие темы в любой мужской компании. Поэтому у него почти не было друзей.

В институте он работал среди женщин, и это стало для него спасением. О, разумеется, Леню несколько раз за эти годы пытались свести с кем-то из молодых незамужних сотрудниц, но он тактично увиливал от добросердечия сводников, испытывая непреодолимое отвращение к подобным способам знакомства, преследуемый мыслью: «Как будто суку и кобеля сводят, да еще живо интересуются — получится или не получится». Но бывало, Леня и сам иногда случайно знакомился с какими-то женщинами, однако излишняя его щепетильность и мнительность мешала отношениям.

Он считал, что одинок только из-за того, что не хотел разочаровываться в людях и в жизни. Леня создал вокруг себя непреодолимый вакуум. «Как только приблизишь к себе человека, — размышлял Леня, — он утрачивает, теряет… как бы это сказать?.. тактичность, осторожность в обращении. Начинает использовать против тебя какие-то очень болезненные вещи, и использовать нарочно, чтобы уколоть, посмеяться или манипулировать тобой. И так было не раз и не два. И результат один и тот же — потеря такта, потеря осторожности и попытки манипулирования».

Только совершеннейшая случайность помогла ему встретить Иру и потом удержаться возле нее. Леня подозревал, что так и остался бы холостяком до гробовой доски, если бы не она.