Сладкая месть - Джейн Кренц (2020)

– Вы были правы, утверждая, что, наверное, и я ненавидел своего за то, что он оставил мне руины семьи и дома, пустив себе в лоб ту проклятую пулю. – Саймон медленно сжал кулак, а потом заставил себя разогнуть пальцы по одному. – Я и сам не сознавал, как же я его ненавидел, пока вы не сказали об этом вчера ночью.

– По-моему, вполне естественная реакция, милорд, – мягко заметила Эмили. – На нас обоих свалилась огромная ответственность, когда мы были еще совсем детьми, и нам пришлось повзрослеть… Нам пришлось заботиться о других, в то время когда, по сути, кому-то следовало опекать нас.

– Да. Я не думал об этом. – Саймон неотрывно смотрел в серый туман за окном. – В ту ночь, когда я нашел его, тоже лил дождь. Он вернулся из Лондона. Я слышал, как мама спросила его, что случилось. Отец не стал с ней разговаривать, удалился в библиотеку и велел не беспокоить ни под каким видом. Мама поднялась к себе и плакала. А немного погодя раздался выстрел…

– Боже мой, Саймон.

– Я первым добежал до библиотеки и раскрыл дверь. Отец лежал на столе вниз лицом. Пистолет выпал из его руки. Всюду была кровь. И я увидел, что он оставил записку… Мне. Прости, Господи, его душу! Он не прощался, не объяснял, почему покончил с собой и как, бога ради, мне расхлебать ту кашу, которую он заварил. Он просто оставил мне эту идиотскую записку с просьбой позаботиться о матери.

– Саймон. Дорогой мой Саймон…

Он не слышал, как она поднялась с кресла, но Эмили вдруг оказалась позади него, ее руки обвились вокруг его талии. Она обнимала его, яростно защищая, как будто могла каким-то образом навеки стереть из его памяти кровавые пятна на стене, за креслом мертвого отца.

Долгое время Саймон не шевелился и просто позволял Эмили обнимать себя. Он чувствовал ее мягкое тепло и понимал: это сродни тому, что он ощущал, когда предавался с ней любви. Сродни, но несколько иное… Сейчас он чувствовал не страсть, а какую-то особую близость. Такого у него раньше не было с другими женщинами.

Немного погодя он осознал, что чувствует себя спокойнее и, пожалуй, в большей гармонии с самим собой. То бередящее душу ощущение вины, от которого он проснулся утром, ушло.

В библиотеке стояла тишина, пока Гривз не доложил, что пришел секретарь Саймона.

В сопровождении грума Эмили совершала прогулку в парке. Она гордо восседала на красивой серой кобыле с чуткими ушами, изящными ноздрями и превосходным экстерьером. Лошадь была подарком Саймона, которым он удивил жену спустя два дня после их разговора в библиотеке. Эмили с горничной тут же решили, что ее новенький, очень модный костюм для верховой езды придется как нельзя более кстати.

– А вот и вы. – Леди Мерриуэдер подъехала к Эмили на лоснящейся гнедой лошадке. – Вы превосходно смотритесь в этой черной амазонке. – Она оценивающе оглядела красную с золотом отделку на воротничке и высоких манжетах. – Признаюсь, я несколько сомневалась, когда мы его заказывали, но теперь вижу: он прекрасно оттеняет вашу белую кожу и рыжие волосы. Весьма выразительно.

Эмили улыбнулась:

– Благодарю вас, Араминта.

– Но право же, вам следует снять очки, – добавила Араминта. – Они совершенно не идут к вашему образу.

– Араминта, не могу же я ездить верхом вслепую, не разбирая дороги…

– Должен найтись какой-то выход. Что-нибудь придумаем…

Араминта направила лошадь рядом с лошадью Эмили, и они поехали по дорожке. Слуги следовали за ними на почтительном расстоянии.

– Саймон, похоже, не возражает против моих очков, – заметила Эмили.

– У Саймона довольно своеобразное чувство юмора. Он находит вашу экстравагантность чрезвычайно забавной. И я должна признать: она не помешала вашему успеху в свете. Высшее общество просто очаровано вами в последние дни. Ваш бедный муж смиренно ожидал своей очереди на один танец на балу леди Крествуд прошлой ночью.

Эмили покраснела.