Сладкая месть - Джейн Кренц (2020)

Но какое несчастье: возможностей когда-нибудь встретиться с ним – не говоря уже о романтических отношениях – было ничтожно меньше, чем шансов на выигрыш в любой азартной игре.

Эмили вздохнула, нацепила очки в серебряной оправе и выбрала письмо Саймона Траэрна из пачки конвертов, газет и журналов утренней почты. За последние месяцы она стала безошибочно узнавать четкий изящный почерк Траэрна и его необычную печатку в виде головы дракона. Из-за обширной переписки и огромного количества подписных изданий на ее письменном столе красного дерева всегда лежали целые кипы бумаг, но письма от Саймона Траэрна она находила сразу.

Эмили всегда очень осторожно распечатывала конверт ножом для бумаг, дабы не повредить печать. Каждая деталь посланий Траэрна для нее была очень важной и достойной вечного хранения в особой шкатулке, купленной по этому случаю.

Она аккуратно вскрывала печать из красного воска, когда дверь отворилась и в библиотеку неторопливо вошел ее брат.

– Доброе утро, Эм. Ты, как всегда, усердно трудишься. И как только тебе хватает терпения?

Чарлз Фарингдон чмокнул сестру в щеку и грациозно опустился в кресло напротив широкого письменного стола. Небрежно закинув ногу на ногу, он беспечно и обворожительно улыбнулся.

– Не представляю, что бы мы все делали, если бы не твоя приверженность к этой противной деловой переписке.

Эмили неохотно положила письмо Саймона Траэрна на стол и накрыла его последним номером «Журнала для джентльменов». Письма Траэрна – ее личное дело, а потому не следовало открыто оставлять их на столе, где они могли вызвать чей-нибудь случайный интерес.

– Ты, кажется, в прекрасном настроении, – заметила непринужденно девушка. – Полагаю, уже оправился от разочарования последних проигрышей и собираешься снова вернуться в город?

Эмили всматривалась в своего красивого братца через круглые стеклышки очков, испытывая привычное смешанное чувство раздражения и душевной привязанности. Она любила Чарлза, равно как и его близнеца Девлина и своего отца, бонвивана и светского льва. Но нельзя было отрицать, что некоторая безответственность, и даже безрассудность, в поведении мужчин Фарингдонов порой чрезвычайно утомляла. Их красавицу мать, умершую шесть лет назад, часто огорчали подобные фамильные черты.

Эмили не могла не признать: за исключением ее самой, Фарингдоны были красивой семейкой.

Вот и в это утро в костюме для верховой езды Чарлз, как всегда, был неотразим: куртка от Уэстона – Эмили только что оплатила за нее счет, – безупречна, покрой бриджей выгодно подчеркивает его прекрасную фигуру, а сапоги начищены до зеркального блеска, так что в них можно смотреться.

Высокий блондин, с волосами, отливающими на солнце золотом, и глазами, голубыми как летнее небо, Чарлз выглядел истинным представителем рода Фарингдон. Вдобавок к чертам юного Адониса он обладал еще и собственным неповторимым шармом.

– Да, оправился, – бодро заверил ее брат. – Через пару минут уезжаю в Лондон. Отличный день для прогулки верхом. Если у тебя есть какие-нибудь поручения для Давенпорта, с удовольствием передам их. Собираюсь обогнать почтовую карету по дороге в город – я даже заключил пари с Пирсоном!

Эмили покачала головой:

– Нет, сегодня для мистера Давенпорта у меня поручений нет. Разве что на следующей неделе, когда мои корреспонденты в Эссексе и Кенте сообщат о видах на летний урожай бобов и я приму кое-какие решения.

Чарлз пренебрежительно наморщил точеный нос:

– Бобы… И как ты только можешь заниматься такой чепухой, как выращивание бобов? Это же жуткая рутина!