Иллюзии - Кэтрин Стоун (2003)

— В чем дело, Джиллиан?

— У меня шрамы, Чейз, шрамы от несчастного случая. Они такие… пугающие. Не знаю, помнишь ли ты их.

Чейз ответил ей одной из нежнейших своих улыбок и светом голубых глаз.

— Я люблю тебя всю, Джиллиан, всю.

— О, Чейз, — благодарно выдохнула она, и ее сомнения и тревога тут же исчезли, но теперь она заметила тень беспокойства на фоне голубого цвета.

— Чейз?

— Я не хочу причинять тебе боль. Ты ведешь себя восхитительно, но я знаю, что у тебя поврежден позвоночник.

— Он не болит, — сказала Джиллиан. Боль утихла, благодаря волшебной силе его любви. Сейчас у нее ничего не болело: ни спина, ни сердце, ни душа. Вся боль, которая долгое время жила в ней и стала неотъемлемой частью ее жизни, наконец-то исчезла. — У меня ничего не болит.

— У меня тоже, произнес Чейз, удивляясь тому, что глубокие раны, которые болели в нем всю его жизнь, сейчас перестали болеть, излеченные ею. — У меня больше ничего не болит.

Они любили друг друга, и это был апофеоз желания и страсти. Ничего не пряталось, ничего не скрывалось, никакая радость любви не запрещалась, никакой подарок любви не отрицался. И когда они стали одним целым, Чейз встретил счастливые изумрудные глаза и стал целовать тонкие шрамы на ее лице, которые превратили простушку в красавицу. И каждый его поцелуй красноречиво говорил ей самую важную для нее правду: он любит маленькую девочку внутри ее, застенчивую и щедрую маленькую девочку, обладающую большим богатством, чем красота.

— Я люблю тебя, Джиллиан. — Эти слова были произнесены на стадии приближающегося апогея, который скоро, очень скоро унесет с собой все слова, все мысли и все дыхание.

— Я тоже люблю тебя, Чейз, — прошептала она, возносясь к небесам.

— Джиллиан… Джиллиан.

Их любовь была без тени сомнений, они ничего не скрывали друг от друга, и когда Чейз смог наконец заговорить, он, держа ее в объятиях, сказал то, что стало началом раскрытия тайн их сердец, их любви:

— Ты не хочешь мне рассказать, что же случилось в тот вечер, когда я исчез? Разве тогда не произошло что-то такое, что продолжает тебя беспокоить, что-то, о чем тебе не хочется рассказывать?

Раньше его вопрос вызвал бы у нее только страх, а сейчас Чейз увидел на ее лице облегчение.

— Да, случилось, и я расскажу тебе, — проговорила Джиллиан. — Но сначала ты должен узнать, что я перебралась в эту комнату не после твоего исчезновения. Это произошло на два месяца раньше. Тебя мучили ночные кошмары, и ты решил, что для нас обоих будет лучше спать в разных комнатах. Я не знаю, что это были за — кошмары, но они преследовали тебя даже днем. Очевидно, тебя что-то сильно тревожило, но что, ты мне так и не рассказал. Ты полностью закрылся для меня… эмоционально, физически… окончательно. Конечно, для меня это было трудно, но, как я думаю, это было трудно и для тебя. Чувство вины или что-то другое еще больше усиливало твое мучение. Так или иначе, но я приняла решение. Для меня это было правильное решение, и я честно верила, что оно будет правильным и для тебя. — Джиллиан перевела дыхание, затем, набравшись храбрости, выпалила: — В тот вечер я сказала тебе, что хочу получить развод.

Если бы Джиллиан сказала ему, что в тот вечер у нее возникло желание убить человека, который так жестоко предал ее любовь, это было бы для Чейза гораздо менее болезненной правдой. Это потрясающее признание означало, что Джиллиан хотела положить конец их любви, разлучить их сердца и навечно разъединить их жизни. Для Чейза это было страшнее смерти.

Даже если бы лицо Джиллиан не было сейчас омрачено печалью, вызванной воспоминанием, Чейз все равно поверил бы, что она сказала это, доведенная до крайности, а не потому, что решила предъявить ему ультиматум, чтобы привлечь к себе его внимание.

Два месяца назад Джиллиан хотела получить развод у Чейза Кинкейда. Для того, чтобы жить дальше, она хотела навсегда отделить от него свое сердце.