Я все равно тебя добьюсь - Марина Князева (2019)

- Дай телефон, - просит Соколов и тут же уходит, а еще через минуту возвращается со своим.

Я наблюдаю, как он роется в моем, а потом звонит со своего.

- Ты дома?

-…

- Все в порядке?

-…

- Спокойной ночи.

Соколов откидывает свой телефон в сторону:

- Дома твоя Даша. Спит. И судя по соплям, тихо тебя ненавидит.

Я выпиваю все виски до дна. В горле жжет, но мне этого мало. Потому что с этой минуты я вообще не въезжаю в то, что происходит.

- В смысле дома? Я своими ушами слышал, как она стонала.

- Это не она. Ноутбук с порнороликом у двери стонал, чтобы ты мудак, понял, какой ты ублюдок.

До меня доходит медленно. А когда доходит, я начинаю смеяться. От счастья. Блядь, от счастья!

- Я ее в такси посадил и отправил домой. А тебя сидел и ждал. Знал, что ты прибежишь.

- Я ее люблю, - слова сами срываются с моих губ.

Мне сразу же становится легче. Я даже перестаю чувствовать боль после ударов Матвея.

- Я рад за тебя до жопы. Только почему это слышу я, а не Даша?

- Потому что я дурак. Влюбленный дурак.

- Дурак – это слабо сказано. На хера ж ты влюбленный дурак так обидел девчонку?

- Приревновал, - я морщусь от воспоминания той злосчастной фотки. - На фото увидел ее с каким-то мудаком. И крышу совсем снесло.

- Да ты прямо Отелло!

Матвей рассказывает про вечеринку, на которой побывала Даша. И откуда ноги растут у этой фотки. Найду урода, ноги ему вырву.

Мы сидим на полу, оба с избитыми лицами, и Соколов снова разливает вискарь по стаканам.

- Я дебил, - и снова виски до дна, - я реально думал, что все пиздец. Пошла по рукам. И с тобой тоже.

Соколов ржет. А потом тоже глушит виски и с серьезной рожей выдает:

- Я ее больше, чем ты знаю. И если бы хотел, то еще у Игнатова бы увел. Просто она другая. У нее нет того, что есть у тебя. Она не избалована, и просто оказалась не в том месте не в то время. А вам всем срать. Хер с ним, с Игнатовым. Но ты, не лучше его. Ты ж не привык себе ни в чем отказывать. Можно, приревновать и унизить. Это ж как два пальца. У нее, блядь, даже брата нет, чтобы тебе, придурку, морду набить. Так что извиняться не буду.

- Что мне делать-то теперь?

- Я не знаю. Думаю, ты ее сильно обидел и вряд ли она тебя сейчас захочет видеть.

- Матвей, блядь! Мне хреново без нее!

- Чего, Матвей-то сразу! Радуйся, что я не такой говнюк, как ты и твоя Даша сейчас спит дома, а не в моей постели!

С моих губ срывается полустон-полурык. Я злюсь на себя и очень хочу увидеть Дашу. И я готов сорваться к ней в эту же минуту, но не могу даже встать. Потому что пьян. Да и Соколов неплохо мне нахлобучил.

- Дай ей время.

- Я уже давал!

- А теперь по-настоящему. В любом случае, если ты к ней сейчас заявишься и даже если будешь ползать на коленях – она тебя не простит. Ты ее, как девушку обидел. Задел ее женскую гордость, и что бы ты сейчас не делал, она будет твердить, что ненавидит тебя.

- А если правда ненавидит?

- Не думаю. Она в клуб к тебе пришла. Или за тобой. Но теперь это не имеет значение. Дай ей время пережить эту обиду. Пусть поймет, действительно ты ей нужен или просто блажь.

- Ага, и дать ей время надумать хрен знает, что и умотать отсюда. И потом ищи ветра в поле.

- Это мой совет, и ты можешь забить на него. Делай, как знаешь.

В словах Соколова есть доля правды. Но принимать какие-то решения сейчас я не в состоянии. И, выпив еще виски, с трудом добираюсь до дивана и засыпаю.

А утром башка трещит так, словно сто дятлов долбит по ней одновременно. Во рту сухо, как в пустыне и гадливо. Как будто я не алкоголь пил, а падаль какую-то жрал. На лице не двигался не один мускул, словно мне его облепили глиной, а если пытался поморщиться, то простреливала адская боль, которая в сто крат усиливала головную боль.