Трудный выбор - Сандра Браун

«Мэм…» – повернулся и торопливо зашагал по аллее к служебной машине, припаркованной у обочины.

Грант захлопнул дверь и шумно выдохнул.

– Бесподобный подарочек к свадьбе, – со злостью произнес он. – Боже мой, Шелли, да я…

При виде ее потрясенного лица он замер как громом пораженный. В ее округлившихся глазах застыл ужас. Яркий румянец, который Грант похвалил всего лишь час назад, сменился мертвенной бледностью; губы побелели, отчего коралловая помада выглядела до нелепости кричащей. Шелли стояла прямо, но дрожала всем телом, словно только кожа и удерживала ее, мешая разлететься на миллион частиц.

– Шелли. – Голос его срывался. – Скажи мне, что ты не думаешь… Скажи, что ты не веришь, будто эта девица забеременела от меня.

Ничего не видя вокруг себя, она замотала головой, сначала медленно, затем все быстрее.

– Нет, нет, нет. – Глаза ее несколько раз моргнули, будто пытались все-таки что-то разглядеть в комнате. В два шага Грант очутился рядом с ней и взял ее за плечи. – Посмотри на меня, – приказал он. В его железных руках она чувствовала себя безжизненной куклой. – С этой девицей у меня совершенно ничего не было, – процедил он сквозь зубы. – Ты мне веришь? – Он слегка встряхнул ее.

Руки Шелли обвисли по бокам, а остекленевшие глаза смотрели в его напряженное, искаженное гневом лицо.

Как же ей хотелось ему поверить! Конечно же, у него ничего не было с Прю Циммерман, но… Сама-то она тоже была юной девушкой, когда он впервые поцеловал ее… И Мисси Ланкастер… беременная. Он сказал, что Мисси ждала ребенка не от него, что он никогда не был ее любовником. Он не лгал. Не мог лгать. Он ведь ее любит. Ее, Шелли. И все же…

Грант убрал руки с ее плеч, отпустив их так резко, что она едва не упала. Мгновение он всматривался в ее отрешенное лицо, и во взгляде его боролись отвращение и боль. Шелли так и не поняла, какое из этих чувств одержало победу.

Он отвернулся и обратился к ее отцу:

– Билл собирался встретить нас у церкви. Я перехвачу его там и отменю церемонию.

Когда Грант вновь взглянул на Шелли, она уже не в силах была встречаться с ним глазами. В тот момент она вообще ничего не испытывала – ни гнева, ни боли, ни разочарования, ни отчаяния. Силы разом покинули ее, оставив лишь саднящую пустоту, которая некогда была ее душой.

Выходя, Грант не хлопнул дверью, но тихий щелчок замка прозвучал громом на свадебном небосклоне.

– Шелли, девочка… – Ее мать первая нарушила гробовое молчание, повисшее в комнате. Шелли не знала, сколько простояла так, в оцепенении уставившись на закрытую дверь. Мать вновь окликнула ее.

Шелли подняла голову и увидела, что родители с опаской смотрят на нее. Неужели боятся, что она станет безумствовать, скрежетать зубами, рвать на себе волосы, биться головой о стену? Впрочем, их настороженность оправданна: Шелли готова была к подобным действиям.

– Кажется, вы напрасно сюда приехали. Похоже, свадьбы не будет.

В глазах родителей читалось сострадание. Шелли была не в силах вынести его.

– Пожалуй, я прилягу… ненадолго. – Она повернулась и медленно пошла в сторону холла, но по лестнице в спальню уже почти бежала.

Упав на постель, она уткнулась в подушку и громко, отчаянно разрыдалась. Тело ее корчилось от непереносимой боли, терзавшей душу. Ярость находила выход в слезах и проклятьях, сжатые кулаки исступленно молотили по подушке. Никогда еще она не позволяла себе подобного – но ведь никогда прежде ее мир не рушился так безжалостно.

Вспышка вскоре прошла, и Шелли почувствовала себя совершенно опустошенной; к изнеможению добавлялось отчаяние – черное, непроглядное, обволакивающее со всех сторон, удушающее.

Почему она усомнилась в невиновности Гранта? В чем она его заподозрила? Почему она не разозлилась на козни Прю Циммерман и не поддержала Гранта? Ведь именно этого он от нее ждал.

Но она не поддержала, не утешила его. Почему?