Как две капли воды - Сандра Браун

– Как ты похудела, – прошептал он. Он осторожно дотронулся до ее груди. Потом обвел взглядом все ее тело. От его прикосновения у Эйвери прилила к лицу кровь. Из горла вырвался тихий, беспомощный звук. – Я не имел в виду, что ты плохо выглядишь, просто… ты стала другая. Хотя это, наверное, нормально, что ты потеряла несколь­ко фунтов. – Их глаза встретились, и какое-то мгновение они смотрели друг на друга. – Пойду приведу Мэнди.

Эйвери старалась дышать ровно и глубоко, чтобы ус­покоить разыгравшиеся нервы. До сих пор ей не приходи­ло в голову, что правда будет для них обоих нелегка. Не понимала она и того, как далеко простираются ее чувства к нему. От его прикосновения у нее не только ослабели руки и ноги, но и похолодело все внутри.

Но сейчас ей некогда было копаться в своих пережи­ваниях. Она должна подготовиться к встрече с девочкой. В панике от того, что при виде ее лица ребенок мо­жет испугаться, она даже зажмурилась. Она услышала, как они вошли и приблизились к кровати.

– Кэрол?

Эйвери медленно открыла глаза. Тейт держал Мэнди на руках. На ней было белое с синим платьице и белый фартучек, на ногах – белые колготки и синие кожаные туфельки. Левая ручка была в гипсе.

Волосы у девочки были темные и шелковистые, очень густые и тяжелые, но короче, чем Эйвери помнила. Слов­но читая ее мысли, Тейт объяснил:

– Пришлось ее подстричь, потому что волосы были немного опалены.

Сейчас волосы Мэнди едва закрывали ей щски. У неё была прямая челка до бровей. Большие карие глаза ре­бенка смотрели настороженно, как у газели.

– Покажи маме, что ты ей принесла, – подсказал Тейт.

В правом кулачке девочка сжимала букет маргариток. Она робко протянула их Эйвери. Пальцы Эйвери не слу­шались, и Тейт взял букет и бережно положил Эйвери на грудь.

– Я пока посажу тебя к маме на кровать, а сам пойду поищу, куда бы нам поставить цветы. – Тейт опустил Мэнди на край койки, но стоило ему повернуться, как она захныкала и ухватилась за край его куртки. – Ну, хоро­шо, – сказал он. – Я никуда не уйду.

Он украдкой взглянул на Эйвери и осторожно присел рядом с девочкой на краешек матраса.

– Смотри, что она тебе сегодня нарисовала, – обратился он опять к Эйвери поверх детской головки. Из на­грудного кармана он извлек сложенный лист плотной бумаги и, развернув, поднес ближе к ее лицу. – Скажи, Мэнди, что это такое?

Разноцветные каракули не были похожи ни на что, но Мэнди прошептала:

– Лошадки.

– Это дедушкины лошади, – пояснил Тейт. – Вчера он брал ее кататься, а утром я предложил ей, пока я занят, нарисовать для тебя лошадок.

Приподняв руку, Эйвери сделала ему знак, поднести листок поближе. Она какое-то время рассматривала его, После чего Тейт положил рисунок ей на грудь рядом с маргаритками.

– Мне кажется, маме твой рисунок понравился. – Тейт продолжал смотреть на Эйвери все тем же странным взглядом.

Девочке явно было все равно, понравился маме ее ри­сунок или нет. Она ткнула пальчиком в шинку на носу Эйвери.

– А это что?

– Это шинка. Помнишь, мы с бабушкой тебе расска­зывали? – Обращаясь к Эйвери, он сказал: – Я думал, сегодня уже снимут.

Она приподняла ладонь.

– Завтра?

Она кивнула.

– А для чего она? – спросила Мэнди. Эта шинка ее очень заинтересовала.

– Это вроде твоего гипса. Она защищает мамино ли­цо, пока оно еще не совсем зажило, как гипс защищает твою ручку, пока косточки внутри не срастутся как следу­ет.

Выслушав объяснения, Мэнди опять повернула серьез­ные глаза на Эйвери.

– Мамочка плачет.

– Это потому, что она очень рада тебя видеть.