Как две капли воды - Сандра Браун

Голубые глаза Нельсона приобрели ледяной оттенок. Он привык к более почтительному обращению со стороны тех, кого считал ниже себя по положению. Эйвери не уди­вилась бы, если б он сейчас ухватил Вэна за шкирку и вышвырнул на улицу. Если бы Вэн приехал не по поводу предвыборной кампании Тейта, Нельсон бы, вероятно, так и поступил.

Пока же он сказал:

– Кэрол, прощу у тебя извинения за то, что ты только что слышала. Мы вынуждены тебя оставить.

Вэн оглянулся:

– До свидания, миссис Ратледж. Извините, что я так уставился на вас, когда вошел, но вы показались мне по­хожей…

– Меня теперь не удивляет, когда на меня смотрят, – поспешила она прервать его. – У всех мое лицо вызывает любопытство, это так естественно.

Нельсон в нетерпении нагнул голову.

– Сюда, пожалуйста, Лавджой.

Прежде чем поспешить за Нельсоном в дом, Вэн в по­следний раз недоуменно помотал головой. Эйвери верну­лась к себе в комнату и, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной. Она глубоко вздохнула и заморгала, стряхивая слезы.

Ей так хотелось схватить эту тощую руку и после дру­жеских приветствий расспросить Вэна обо всем. Как Айриш? Все еще оплакивает ее смерть? Следит ли за собой? Что стало с новым синоптиком? Выгнали его или он сам уволился? Кто родился у секретарши – мальчик или де­вочка? Какие последние сплетни из коммерческого отде­ла? По-прежнему ли генеральный менеджер погуливает от жены со своей светской дамой?

В то же время она понимала, что Вэн может и не испы­тать той же радости от их встречи, что и она. О, он был бы в восторге, что она жива, но, едва оправившись от него, скорее всего бы заявил: «И какого хрена ты тут де­лаешь?»

Она частенько и сама задавала себе этот вопрос. Да, ей нужен материал, но эта мотивировка, конечно, слабовата.

На самом деле занять место Кэрол Ратледж побудило ее желание во что бы то ни стало спасти Тейту жизнь. Только вот есть ли в этом необходимость? И откуда исхо­дит эта угроза, в существование которой она пока еще верит?

С того дня как попала домой, она внимательно следи­ла за происходящим. Какие-то трения существуют между Джеком и Дороти-Рей. Фэнси может и святого вывести из терпения. Нельсон в некотором роде диктатор. Зи держит­ся как-то в стороне. Эдди компетентен до предела. Но ни от кого она не видела другого отношения к Тейту, кроме любви и обожания. Ей надо выявить потенциального убийцу, и тогда ее сенсационный материал позволит ей вернуть доверие и авторитет, которого она лишилась из-за одного ошибочного суждения. Неожиданная встреча с Вэном напомнила об этом.

Она вдруг поняла, что занимается не столько своим будущим материалом, сколько людьми, с которыми жи­вет. Это неудивительно. Самым трудным в ее профессии для Эйвери всегда была беспристрастность – и единст­венной важной составляющей журналистского ремесла, которой она никак не могла овладеть.

Интерес и способности к профессии она унаследовала от отца. Но его способность не учитывать человеческий фактор ей не передалась. Она всеми силами стремилась быть объективной, но пока ей это слабо удавалось. И она опасалась, что участие в жизни Ратледжей будет ей пло­хим помощником.

Но сейчас она не может все бросить. Самым большим просчетом в ее тщательно продуманном плане оставался тот факт, что она не оставила себе путей к отступлению. И, не имея возможности раскрыться, она была вынуждена пока оставаться в своей роли и быть готовой ко всему – даже к неожиданным визитам старых знакомых.

Настала пятница. Стремясь убить бесконечно тянущее­ся время, Эйвери долго играла с Мэнди после ее дневного сна. Они сидели за низким столиком и лепили из пласти­лина динозавров, пока Мэнди не запросила есть. Тогда Эйвери поручила ее Моне.

В пять часов она приняла ванну. Потом занялась ма­кияжем, одновременно хватая куски с тарелки, которую Мона принесла ей в комнату.