Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

— Латифа Рашид, — ответил Саид. — Где она? В какой палате?

— Она в операционной, — ответила женщина. — Вы можете подождать ее там, — она указала в сторону холла.

— Спасибо, — коротко кивнул мужчина.

— Операция! О, Аллах! — Мохаммед, казалось, стал еще бледнее и был готов сам свалится без чувств.

Они прошли в холл. На ближайших креслах сидели Самира, Зе-Роберту и Зорайде.

— Отец!

— Сид Али!

Обе женщины ринулись навстречу пришедшим.

— Доченька моя, — обнял Самиру Мохаммед. — Как твоя мать? Что говорят врачи?

— Отслойка плаценты, врачи сказали, что нужно срочно делать кесарево.

— О, Аллах! — ноги у Мохаммеда подкосились, и он буквально рухнул на ближайший стул.

Хадижа села рядом с Зорайде и сжала ее ладонь:

— Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.

— Да услышит тебя Аллах, — вымученно улыбнулась ей женщина.

Наступила тишина. Никто больше ничего не говорил — все напряженно ждали, вздрагивая от звука открывающихся дверей и оглядываясь на приближающийся шорох шагов. Хадижа крутила в руках стаканчик с отвратительным кофе, который невозможно было пить, но его запах хоть как-то перебивал запах лекарств и чистящих средств, казалось, пропитавших сами стены больницы.

Громкий стук каблуков и голос Назиры, потребовавшей ответить, где Латифа, заставил всех как по команде повернуть головы.

— О, Аллах, — одними губами прошептал Саид, закатывая глаза.

Старшая сестра, конечно, не смогла усидеть дома и примчалась сюда. Ни одно событие в жизни братьев и их жен не могло обходиться без Назиры, уж если она оказывалась где-то поблизости.

— Сестра! — вышел из холла Саид, чтобы остановить весь шум, что принесло с собой появление женщины.

Женщина услышала брата и решительно направилась в его сторону; тут же стало понятно, что она пришла не одна — за ней шли Ранья и Зулейка.

— Хабиби, — кинулась к Саиду Ранья, видя недовольство мужа, — Мы решили приехать, как только вернулись домой и узнали обо всём от Фатимы. Как Латифа?

— Ее оперируют, — коротко ответил Саид.

— О, Аллах! — воскликнула она.

— А это все из-за того, что Латифа перестала следовать нашим традициям. Она стала, как все западные женщины: слабой и болезненной, — своим обычным тоном начала Назира. — Раньше рожала дома и ничего, а теперь Аллах отвернулся от нее!

— Назира!!! — хором воскликнули братья и дядя Али.

— А что такого? Самира и Амин были рождены в стенах родного дома, а это ребенок будет вытащен через живот, среди чужих людей.

— Вообще-то домашние роды — это очень опасно, — не поднимая взгляда от стаканчика кофе произнесла Хадижа.

Ей вдруг стало обидно от несправедливых слов, когда дядя Абдул обвинял ее маму, но, если там она ничего не могла сказать против, тот тут слова нашлись сами собой.

— На уроках нам рассказывали, что смертность при домашних родах в четыре раза превышает больничных. Особенно, у женщин старше тридцати лет.

— На каких таких уроках? — нахмурилась Назира, недовольная тем, что с ней спорят.

— Уроках по половому воспитанию. Нам рассказывали о контрацепции, заболеваниях, беременности и родах, — ответила Хадижа до того, как поняла, что и кому сказала.

— Какой харам! — Ранья прикрыла рот ладонью, смотря на девушку таким взглядом, словно Хадижа призналась, что сама беременна.

Лица остальных тоже были хмурыми и напряженными. Хадиже показалось, что отец снова смотрит на нее осуждающе, поворачивать же голову в сторону дяди Абдула, или дяди Али девушка просто боялась. Надо же было так опростоволоситься. От каких-либо еще комментариев девушку спасло появление врача.

— Вы родственники сеньоры Латифы Рашид? — спросил он, осматривая всех собравшихся.

— Да, я ее муж, — довольно резво поднялся на ноги Мохаммед, — Как она?