Время легенд - Норма Бейшир

— Вчера я нашел в посольстве папку, — осторожно заговорил он. — Это были личные заметки, судя по всему, написанные послом — тем, который возглавлял миссию во времена, когда ваш отец должен был находиться в Париже.

Джейм пристально посмотрела на него:

— И что же?

— Эти заметки носят обвинительный характер, если не сказать больше.

— Вы имеете в виду, они обвиняют моего отца? — спросила Джейм.

Николас кивнул.

— И вы поверили?

— Скорее, насторожился, — ответил он. — Что-то здесь не так. У меня возникло чувство, что все это грандиозная ложь.

Джейм опять отвернулась, глядя на реку.

— То же самое чувство преследует меня в течение последних двадцати лет, — негромко сказала она.

— Понимаю.

— Вы тоже думаете, что эти документы — фальшивка?

— Их можно смело повесить на гвоздик в уборной, — мрачно отозвался Николас. — Все получилось слишком просто, как по заказу. Папка валялась на столе, словно дожидаясь случая попасться кому-нибудь на глаза. — Он сделал паузу. — Эти люди профессионалы, Джейм.

Они не совершают глупых промахов, а происшествие с папкой иначе не назовешь, разве что ее подбросили нарочно. Мне кажется, они полагают, что вы прекратите. расследование, как только убедитесь в том, что ваш отец был предателем.

— Они заблуждаются и в том, и в другом, — упрямо произнесла Джейм. — Во-первых, я не поверю их лжи, во-вторых, не брошу поиски.

Николас молча смотрел на нее, не обращая внимания на ветер, трепавший его темные волосы.

— Неужели вы готовы поставить на карту собственную жизнь? — спросил он наконец. — Вам не приходило в голову, что они и вас убьют?

— Может, и убьют, — согласилась Джейм. — Но прежде я изрядно потреплю им нервы. К тому же, — добавила она, — дело зашло слишком далеко.

Николас вопросительно посмотрел на нее.

— Даже если я отступлюсь, это ничего не изменит, — продолжала Джейм. — Они будут по-прежнему следить за мной, опасаясь, что я снова начну поиски. Мне не по нраву такая жизнь. — Джейм перевела взгляд на противоположный берег. — Назад пути нет, — решительно заявила она.

Нет, им никогда не удастся заставить ее поверить, что отец предал ее, что он предал свою страну. Никогда.

Кем бы он ни был — а Джейм слишком хорошо понимала, что ее отца никак не назовешь святым, — он ни за что не изменил бы своему народу, вовек не бросил бы ее, если бы у него был выбор. Джейм ничуть не сомневалась, что отец попросту был неспособен на такой поступок. И все же кто-то прилагал отчаянные усилия, чтобы убедить ее в обратном. Зачем?

За завтраком она вновь просмотрела отцовские письма, выискивая в них имена, названия городов, любые сведения, которые могли дать ей ключ к разгадке. За минувшие годы Джейм столько раз перечитала эти письма, что все они накрепко врезались ей в память. Тем не менее ей по-прежнему казалось, что она могла что-то упустить, и потому она вновь взялась за отцовские послания. Но нет, там не было ни малейшего намека. На конвертах стояли почтовые штемпели Парижа и Лондона, Амстердама и Антверпена, Рима и Москвы. Джейм выписала имена и названия городов в блокнот. В настоящий момент любая зацепка заслуживала самого пристального внимания.

К четверти двенадцатого она уже была готова прекратить свои изыскания и отправиться пообедать с Николасом. Когда она укладывала письма в чемодан, из пачки выскользнул конверт. Наклонившись, чтобы поднять его, Джейм увидела на нем штамп Лиона и, повинуясь порыву, открыла конверт. Внутри было короткое письмо на французском от человека по имени Жюльен Арман. Там же лежала старая пожелтевшая фотография, на которой были изображены двое мужчин.

Один из них — отец, второго Джейм не знала. На обороте были написаны имена отца и Жюльена Армана и указана дата: девятнадцатое июня тысяча девятьсот сорок седьмого года. Жюльен Арман. Порывшись в памяти, Джейм припомнила один случай, когда она слышала это имя…