Гнев и радость - Дженнифер Блейк (1994)

Рей позвонил в полицейский участок. Потом он сказал ей, что поскольку это явное убийство, шериф, скорее всего, поставит на ноги полицию штата; она должна быть готова на этот раз к более тщательному и длительному расследованию, чем в случае гибели Пола.

Его слова напоминали ей о положении и обязанностях. Как только он освободил телефон, она позвонила Аллену в Новый Орлеан, потом Буллу.

Булл ответил на пятый гудок, голос его был сонный и нетрезвый. Однако он быстро очнулся.

— Господи, как это случилось?

Джулия объяснила. Хотя он, вешая трубку, сказал, что выезжает, Джулия вновь и вновь вспоминала его голос, пытаясь разобраться, была ли его реакция естественная или же голос звучал слишком спокойно и по-деловому, предлагая свою помощь. Ей было противно сознавать, как в нее закрадываются подозрения, но она ничего не могла с этим поделать.

Она уже не знала, чему верить.

Рей возник на канале, как будто из воздуха. Она не имела ни малейшего понятия о том, как он оказался в ее лодке, но хорошо себе представляла, что он мог делать на реке. Его грубость, его угрозы — все указывало на то, что он знал о приземлившемся самолете, и что она верно угадала назначение этого самолета.

Вопрос заключался в том, что из того, о чем она догадывалась, можно было рассказать полиции? Что она могла себе позволить?

Стэн мертв и, что бы она ни делала, не вернется к жизни. Если она расскажет властям, что у него с ее отцом существовала давняя вражда, Булла могут арестовать. Если же сказать, что его смерть каким-то образом может быть связана с наркотиками и приземлившимся в болотах самолетом, тогда работа остановится на несколько недель и это погубит и сам фильм, и ее карьеру.

В работе и без того наступит значительный перерыв — это неизбежно. Можно ожидать очередного визита Дэйвиса, фининспектора компании-кредитора, и угроз отнять у нее фильм. От этой мысли ей хотелось плакать. Даже рыдать, как несправедливо обиженному ребенку.

О, какая нелепость — думать, будто бы убийство Стэ-на направлено против нее. Кто может быть до такой степени мстителен, безжалостен, чтобы погубить человека только ради того, чтобы насолить ей? А вдруг такие существуют?

Может, она ошибается. Может, ни одно из этих событий не связано с ней лично. Может, причины всех смертей следует искать в этом наркобизнесе?

Так много разных версий, и нет никакой возможности выяснить, какая из них правильная. А до тех пор, пока она это не выяснит, как она может решить, что ей говорить? Попытаться ли ей уберечь отца и спасти свой фильм тем, что держать все свои подозрения и догадки при себе, взяв на себя большой риск, или же рассказать людям шерифа все, что она знает, и о чем догадывается, и надеяться на лучшее. У нее оставалось минут десять, чтобы принять решение.

Рей подошел к окну офиса-трейлера, откуда они звонили по телефону, и посмотрел на стоянку, за которой был причал. Джулия взглянула на него, обеспокоенная его мрачным молчанием и возникшей между ними натянутостью. Его волосы еще не высохли, а рубашка и джинсы были такими мокрыми, что прилипали к телу. На плече расплывалось красное пятно.

— У тебя идет кровь, — сказала она отрывисто.

Он круто обернулся к ней, чтобы она не смотрела, и пожал плечами.

— Пустяки, это ожог.

— Пойдем со мной в другой кабинет, я хочу посмотреть. По-моему, у Офелии есть аптечка первой помощи. — Она повела его из своего кабинета. — Кажется, все здесь подходит к концу.

Он смотрел, как она достает запечатанные в фольгу спиртовые тампоны, пару больших марлевых квадратных салфеток и моток нейлонового бинта.

— Как я понимаю, ты работала сегодня ночью.

Она кивнула в ответ и шагнула к нему, надрывая фольгу пакета. Послушно повернувшись к ней спиной, он прясел на край стола Офелии, чтобы она без труда могла дотянуться до его плеча. Он поморщился, когда Джулия дотронулась тампоном до разорванных краев старого ожога.