Гнев и радость - Дженнифер Блейк (1994)

В следующий понедельник они продолжили бы серию сцен в рыболовном лагере — домике, заранее подготовленном для этой цели Офелией, — особенно ту, где Мадлин в роли Доротеи пытается уговорить Жан-Пьера вернуться в Новый Орлеан и едва не попадает под действие старых любовных чар. Эта последняя сцена должна была стать центральной, когда оба героя уступают страсти, сведшей их сначала вместе, но вынуждены признать непреодолимость их конфликта. Джулия подумывала о дополнительных двух неделях для съемок этих сцен. После этого останутся эпизоды, в которых Рей будет задействован как каскадер вместо своего друга Пола. Одна из них была особенно важной, так как в ней участвовала Саммер и в конце сцены звучал взрыв, завершающий всю историю. На нее понадобится два-три дня, потом Джулия переведет съемочную группу из болот в маленький городок, выбранный Офелией для уличных сцен. На них потребуется мало времени, если только Джулия не придумает что-нибудь еще — ей очень хотелось уделить больше внимания каджунскому образу жизни.

Она была поглощена подсчетом дней для съемки, когда в дверь ее кабинета постучали и в комнату заглянул Рей.

— Ты готова? — спросил он. — Тетя Тин приготовила обед.

— Минутку. Идите, я вас догоню, — она оторвала взгляд от сценария.

— Какие-то проблемы?

— Ничего особенного.

— Технические?

— Не совсем, — ответила Джулия, но, подняв на него глаза, она поняла, что он пытается предложить свою помощь. — Да, возможно.

Он подошел и присел на край ее рабочего стола.

— Да?

— Тут должна быть сцена купания на реке в лунном свете Жан-Пьера и Доротеи, то есть Вэнса и Мадлин, показывающая силу их прошлой страсти и затаенного сексуального влечения, которое по-прежнему движет ими в их борьбе за дочь. В результате происходит разрыв и все надежды на их возможное соединение оказываются тщетными. Мне хотелось придать этой сцене больше романтизма, сделать ее таинственной и эротичной. Но это было до того, как я сама попробовала искупаться ночью. А теперь я не знаю, что придумать взамен этой сцены, то есть, то, что могло бы родить подобные чувства.

Он удивленно поднял брови.

— А чем плоха начальная идея?

— Да ладно вам, — сказала она со смешком, — вода ледяная, кроме того, в ней есть пиявки.

— Когда плывешь, не холодно. А насчет пиявок — так я не нашел ни одной!

— Да, но если бы нашли?

— Маловероятно, — ответил он с неизменной улыбкой.

Она закрыла лицо руками.

— Не верю. Поищите снова.

— Летом намного больше пиявок, потому что вода теплая.

— Я в этом уверена. Во всяком случае, в воде слишком темно, можно наткнуться на корягу или другой плавающий мусор, не говоря уже о змеях и аллигаторах. Забудем об этом. Мне придется придумать другую сцену.

— Я думал, это дело сценаристов.

— В этом случае писатель — я. Итак, надо искать что-то другое.

Рей поднялся на ноги и нагнулся к ней.

— Не следует попусту ломать голову. Пойдем пообедаем. Кто знает, может, вас осенит гениальная идея над джамбалайей.

Однако этого не произшло, да она и не надеялась. Появление Рея развеяло ее сосредоточенность. Она поймала себя на мысли, что пытается представить его городским жителем, сопровождающим свою бабушку-аристократку. Это было нелегко. И трудность состояла не в его манерах или простой одежде, просто он исключительно вписывался в окружающую его жизнь с его мощным автомобилем, деревенской обстановкой и слегка обветшалым домом своей тетки. Среди этих болот он был как дома. Он принадлежал этой жизни. Неужели он мог чувствовать себя так же свободно где-то еще, в Пиквикском клубе, например, или на Ван Ривер Плейс?

Она говорила себе, что это ничего не меняет, и так оно и было на самом деле. И все-таки она продолжала удивляться этому.