Гнев и радость - Дженнифер Блейк (1994)

Улица, к которой они приблизились, была узенькой и загроможденной балконами вверху и машинно-пешеходным движением внизу. Рей посмотрел по сторонам, затем быстро повел ее вперед, уклонившись от запряженной лошадьми туристической коляски, которыми был запружен французский квартал. На противоположной стороне им пришлось продираться сквозь небольшую толпу, сгрудившуюся около певца под гитару. Это был совсем еще юноша, но у него были ловкие пальцы, а инструмент издавал мягкие, мелодичные звуки. Перед ним на земле лежал чехол от гитары, в котором было уже немного зелененьких. Чуть в стороне делал свой быстрый бизнес продавец «горячих собачек».

Музыка сопровождала Джулию и Рея по всей улице, а потом незаметно сменилась протяжными звуками трубы, доносившимися из бара, который был в квартале отсюда, на Бурбон-стрит. Независимо от своей воли, Джулия замедлила шаги и подстроила их под ритм музыки. Рей, заметив это, оглянулся на ее ноги. И снова его губы растянулись в мягкой улыбке, а ее сердце почему-то забилось сильнее.

Отчасти для того, чтобы отвлечь его внимание от себя, отчасти из любопытства она спросила:

— Чем это здесь пахнет?

Он шутливо повел носом, нюхая воздух, и стал перечислять:

— Итак, поехали. «Горячие собачки», горчица, «Олд Мэн-ривер», крабовые пирожки из ресторана прямо по курсу, ром, виски «Бурбон», лук, который жарит в своей квартирке какой-то обыватель, духи из лавки вниз по улице… Не попал еще?

— Не попал. Этот запах приятен, цветист… Я замечала его раньше, когда у нас здесь неподалеку были съемки, но и тогда не смогла определить, что это.

— Ага! Это олива из сада святого Антония за храмом. А может быть, и из сада моей бабки.

— Твоей бабки?

— Да, она живет здесь.

Они остановились перед удивительно широкой и высокой дверью. Фасад дома был зажат меж двух лавок» Рей нажал на кнопку звонка и отошел на шаг назад — ждать ответа.

Джулия с беспокойством посмотрела на него.

— Ты уверен, что нам надо зайти? Твоя бабушка не ждет нас.

— Она будет только рада визитерам. Но мы не останемся долго, раз ты этого не хочешь. Просто я подумал, что машину лучше подождать здесь — я позвоню. До моей квартиры топать в вечерних туфлях… — он взглянул на ее ноги, — могу заверить тебя, небольшое удовольствие.

Прежде чем она успела что-нибудь ответить, дверь дома открылась. На пороге показался высокий негр с седеющими волосами и мягкой улыбкой на губах. Он весело поприветствовал гостей и отступил назад, давая им войти. Они прошли за ним в длинный и узкий коридор с арочными потолками, едва проступавшими в неярком свете электрических ламп, замаскированных под старинные газовые. Впереди показалась небольшая прихожая, оформленная в версальском стиле в золотые, зеленые и синие тона. В одну из ее стен были врезаны застекленные двери, выходившие во внутренний двор, погруженный в сумерки. По обе стороны от дверей стояло по гигантской керамической вазе. Здесь же начиналась лестница из красного дерева, которая вела наверх, туда, откуда лился мягкий свет.

Они стали подниматься по лестнице, ступая в наиболее протертые ее места. Воздух был прохладен, в нем чувствовался смешанный запах старинной пыли и полировального лимонного масла, словно в антикварной лавке. Впечатление от узкого коридора на первом этаже совершенно затуманилось, когда они ступили на второй этаж, в царство простора и комфорта. Пройдя через застекленные двери, занавешенные тяжелыми парчовыми портьерами в роскошном французском стиле, они вошли в помещение, которое можно было назвать гостиной.