Научи меня плохому - Екатерина Риз

— Смотрю, выходных вам не хватило, — недовольно пробурчал Малиновский, заглянувший в кабинет. Он несколько секунд потратил на то, что наблюдал за целующейся парочкой, особое внимание уделив Пушкаревой, как та виснет на шее своего фиктивного мужа, и в итоге ощутил острое неудовольствие. Рома уже не сомневался в том, что ситуация с этим вынужденным браком ухудшается с каждым днем. Ведь если брак вынужденный, и жениться человека заставили, то он вряд ли повезет жену- шантажистку с чужих глаз, чтобы ему никто не мешал наслаждаться всеми прелястями семейной жизни. Так ведь? А Жданов не устает это делать. Да еще Пушкарева… Кто бы мог подумать, что под старомодными смешными одеждами скрывается хищница. Вон как к Андрею жмется. Без всякого стыда и стеснения, надо сказать. И губы после поцелуя не вытирает, а облизывает. Рома даже головой качнул, не удержавшись, поражаясь женской коварности. Год назад при слове «поцелуй» Катенька краснела, как помидорина, а сейчас и бровью не повела, когда он их застал. Что с ней Жданов сделал?

Встретив укоряющий взгляд Андрея, Малиновский заставил себя отвлечься от мыслей о коварности Пушкаревой, и буркнул:

— Пойдем в цех, ждут же.

— Ты прям смутился, — усмехнулся Андрей, когда они с Малиновским по коридору шли. — Аж покраснел весь.

— Это не от смущения.

— А от чего?

— От негодования! Андрюх, неужели ты не понимаешь, что она крутит тобой, как хочет?

Следующая усмешка была уже не столь веселой. Жданов под ноги себе посмотрел, потом плечом дернул, якобы равнодушно.

— Понимаю.

— И что ты собираешься делать с этим? — добавив в голос издевки, поинтересовался Малиновский.

Жданов глянул на него искоса.

— Я контролирую ситуацию.

От такого дурацкого ответа Рома аж споткнулся.

— Видел я, как ты контролируешь! — Дернул Жданова за руку, чтобы тот остановился, а когда Андрей к нему повернулся, страшным шепотом проговорил ему в лицо: — Ей нельзя верить, Палыч. Я про таких, как она, слышал. Они съедают мужиков изнутри. Забираются в твою голову, и… В общем, все плохо.

— Ромио, ты не заболел? Кажется, ты бредишь.

— Это ты бредишь! Она, вообще, не в твоем вкусе, забыл?

— Причем здесь вкус?

Малиновский вытаращил глаза.

— Как это? Это же… правда жизни.

Андрей странно ухмыльнулся ему в лицо, и направился к дверям. Оглянулся через плечо, а встретив обеспокоенный взгляд друга, махнул тому рукой.

— Пойдем уже. Что ты застыл?

— А про то, что в газетах пишут, ты ему сказал? — строгим голосом осведомилась Кира, когда Малиновский, спустя час заглянул к ней в кабинет, Амура принесла им кофе, и Рома теперь с тоской вглядывался в черную гущу на дне своей чашки. Даже подумал о том, а не попросить ли Амуру предсказать ему будущее? Ближайшее. В том смысле, что опомнится Жданов или у него мозги окончательно отшибло. Да еще Кира продолжала его мучить, и выпытывать у него подробности. Рома всерьез опасался запутаться, и сболтнуть чего-нибудь лишнее. Андрей тогда его убьет, непременно. Вот поэтому и обдумывал каждый вопрос Воропаевой со всей тщательностью. В разговоре повисали большие паузы, и Кира злилась, сверлила его свирепым взглядом. Но Рома все равно не торопился с ответами.

— Я сказал.

— А он что?

— Ему все равно, Кира.

Она стукнула по столу кулачком.

— Что она с ним сделала? Вот объясни мне!

— Как я такое объяснить могу? Это выше моего понимания!

— Она — фальшивка, Рома. Она ведь не настоящая. Стала Ждановой, дорвалась до денег и уважения, приоделась, накрасилась… И в это он влюбился? Неужели не видит?..

— Кира, я не знаю! — Малиновский торопливо поднялся. — Мне тоже все это не нравится, но сделать мы ничего не можем. — Выдержал еще одну паузу, и добавил: — Она его жена.

— Жена, — чуть слышно фыркнула Воропаева, когда за Ромой закрылась дверь ее кабинета.