Научи меня плохому - Екатерина Риз

— А как же шикарная жизнь и лучшие столичные рестораны?

Катя обернулась на него, почувствовав, что он отошёл.

— Ты издеваешься?

Жданов вздёрнул брови и не ответил.

— Разве я когда-нибудь говорила тебе, что мечтаю о шикарной жизни?

— А ты не мечтаешь?

— Нет, Андрей. И зря ты думаешь, что ты шикарный муж.

Она отвернулась, так же резко, а Андрей сказал:

— Обидела.

— Лучше прослушай автоответчик, тебе звонили, — каменным голосом возвестила молодая жена.

Из кухни Жданов ушёл, чему Катя была очень рада. Услышала из комнаты женский голос, записанный на автоответчик, запись звучала минуту, потом всё стихло. И дальше ничего не последовало, Жданов затих где-то в глубине квартиры, и Кате очень хотелось знать где, и что он там делает.

Как оказалось ничего предосудительного. Когда пришло время звать его к столу, Катя нашла Андрея в спальне, за письменным столом. Перед ним стоял открытый ноутбук, и Жданов что-то быстро печатал. Лицо сосредоточенное, выражение знакомое, Андрей таким частенько на работе был. Оказывается, и дома он тоже работает, не только язвит и донимает её.

— Ужинать идёшь?

— Да, ещё минуту.

Катя продолжала наблюдать за ним, стоя в дверях спальни.

— Маргарите Рудольфовне звонил? Она тебя искала.

— Позвоню.

— Андрей.

Он всё-таки оторвал взгляд от экрана компьютера, посмотрел на Катю.

— Я не знаю, где накрывать стол. На кухне или в гостиной.

— Где хочешь. Теперь ты хозяйка.

Поджала губы, взглядом его посверлила, после чего с достоинством кивнула:

— Тогда на кухне.

Его губы дрогнули в улыбке, в глазах вспыхнула искорка, он снова готов был поднять её на смех, и поэтому Катя поторопилась уйти.

Первый день семейной жизни почти позади. А она даже заметить не успела. Неужели все три месяца так быстро пролетят?

— Ты хорошо готовишь.

— Мама научила.

— Очень вкусно.

Катя с подозрением посмотрела. Ещё одна похвала… Он подлизывается, что ли? Но всё-таки ответила:

— Спасибо.

— Что будет в понедельник?

— В смысле?

— Мы придём в «Зималетто», нужно будет вести себя соответственно. Это завтра, в клубе можно всех обмануть. Никто тебя не знает, ты поулыбаешься, пожмёшь руки, поговоришь немного, и уйдёшь. А в «Зималетто» из нас душу вынут. Будут спрашивать что и как, допытываться.

— Ты будешь рассказывать?

— Я — нет, я могу всех к чёрту послать, это в моём характере. А вот что будешь делать ты?

— Я справлюсь.

— И с женсоветом справишься?

— Думаю, они не будут лезть ко мне в душу. Твой друг… — Катя поняла, насколько презрительно это прозвучало и решила исправиться: — Роман Дмитрич очень постарался объяснить им, что душа моя — потёмки, и кто в ней живёт, какая пакость, до конца науке неизвестно, так что…

Андрей даже жевать забыл, смотрел на Катю, удивлённый той тирадой, что услышал.

— Что науке неизвестно? Я не понял, повтори.

Катя решила не поддаваться.

— Хватит.

Жданов улыбнулся.

— Душа твоя — потёмки, Катерина, — сказал он, посмеиваясь. — Как же ты права.