Научи меня плохому - Екатерина Риз

Андрей лёг, когда Катя уже спала. Он же никак не мог успокоиться, не зная, что ему сделать, чтобы отпустило наконец. Даже Катин костюм из ванной унёс и повесил на плечики, а потом некоторое время стоял у кровати и смотрел на жену, как она спит, завернувшись в одеяло. Грудь распирало, а он не до конца понимал, что же с ним происходит. Вроде, она дома, цела и невредима, можно успокоиться, но сердце всё колотилось, тяжело и гулко. А когда лёг, глаза закрыл, то вдруг понял. Это чувство облегчения. Просто вот такое оно огромное, что он справиться с ним никак не может. Даже голову повернул, чтобы на Катю посмотреть. Она на самом деле была дома, с ней ничего не случилось, только завтра с утра ей будет плохо. Но так ей и надо, в следующий раз думать будет. А с Севой он поговорит. Надо только запомнить последовательность своих действий: для начала объяснить уже бывшему дружку, что тот не так сделал, а после с чистой совестью голову ему оторвать. И не только голову, если выяснится, что Севка руку к его жене протянул, по привычке. Кому, как не ему, Андрею, знать, на что Севка способен? Они втроём в юности гуляли — он, Сева и Малиновский, и всё друг про друга знают, всё-таки столько вечеров и ночей в одной бутылке потоплено.

Катя вздохнула совсем рядом, пошевелилась, а Андрей откинул край одеяла с её лица, понимая, что ей дышать нечем. А она взяла и придвинулась к нему. Жданов в первый момент руку на её подушку откинул, не зная, что делать, но потом всё же обнял. Если честно, был не на шутку поражён, когда Катя его в ответ обняла. Рука скользнула по его груди, голову ему на плечо положила, и, кажется, успокоилась. От Кати непривычно пахло алкоголем, Жданов даже усмехнулся по этому поводу в темноту, потом носом в её волосы уткнулся.

Но то, что пора Катерину воспитывать, это без сомнения. Этим он завтра и займется.

— Ну что вы, Елена Санна. — Андрей даже улыбнулся и посмотрел на своё отражение в зеркале, отметил, насколько честным кажется его взгляд, словно тёща перед ним стоит и может оценить степень его правдивости. — Просто мы сегодня проспали. Но Катя завтра к вам обязательно заедет. Утром, да. В субботу? Хорошо, придём на ужин в субботу. У нас всё в порядке, правда. Просто вчера… был тяжёлый вечер. Почему тяжёлый? — Услышав шаги за спиной, Жданов обернулся и посмотрел на жену, которая была похожа на тень. Из спальни вышла и на секунду задержалась, держась за дверной косяк. Потом собралась с силами и пошла в сторону ванной. Андрей её взглядом проводил, многозначительно хмыкнул, но вспомнил, что с тёщей разговаривает, и поспешил к разговору вернуться. — Я не так выразился, Елена Санна, не тяжёлый, а насыщенный. Да, бывает. Образ жизни такой, ничего не поделаешь. Катя? Нет, она подойти не может, она в душе. Позже перезвонит, конечно. И вам всего хорошего. Валерию Сергеевичу привет.

Андрей телефон выключил, снова посмотрел на себя в зеркало и подтянул узел галстука. А когда Катя появилась в гостиной, обернулся на неё.

— Мама твоя звонила.

— Да? — Пушкарёву в данный момент не слишком интересовали разговоры, она на мужа даже не взглянула, прошла мимо и поспешила скрыться в спальне. Андрей же снова хмыкнул, на этот раз довольно.

— Милая, — позвал он громко. Ответа не дождался и открыл дверь в спальню, понаблюдал, как Катя снова устраивается в постели, накрывается одеялом и вздыхает при этом. — Милая, — повторил Жданов, ощущая себя почти счастливым от того, что именно он контролирует ситуацию. Катя просто не в состоянии.

Катя под одеялом чуть заметно завозилась и не ответила, а Андрей подошёл и наклонился к ней.

— Ты не встаёшь?

— Нет.

— Плохо тебе?

Она горестно вздохнула и уткнулась лицом в подушку.

— Это расплата, — объяснил Жданов. Присел на край постели, подумал, и положил руку на Катино бедро под одеялом, погладил. — Пить хочешь? — Взял с тумбочки стакан с минеральной водой, в которой плавала долька лимона. — Попей, надо.