И тогда ты умрешь - Айрис Джоансен

– Твой способ хуже. Я, по крайней мере, свою работу люблю.

– Знаю. Не обращай на меня внимания. В общем-то, я тебе завидую.

Бесс подумала, что едва ли сможет не обращать на него внимания. Слишком он проницателен, слишком восприимчив – и слишком часто он оказывается прав… Ей вдруг захотелось вывести его из равновесия, и она вскинула аппарат.

– Кальдак, улыбнись!

И сама улыбнулась, увидев мелькнувшее в его взгляде удивление. Как, оказывается, приятно застать Кальдака врасплох!

– Еще раз.

Фокус.

Снимок.

– Позволь тебя спросить, что ты делаешь?

– Фотографирую тебя. Ты очень интересный объект.

Она сказала правду. Его лицо на фотографии должно излучать мужество и одновременно тонкость восприятия – редкое сочетание. Жаль только, что освещение не позволяет как следует подчеркнуть скулы.

– Чем же это я интересен? Хорош собой? Или ты желаешь сравнить меня с теми чудовищами? – Он кивнул на стену за окном, и его губы искривились в сардонической усмешке. – Учти, если будешь издеваться надо мной, я не задумываясь разобью твою машинку.

Напряжение чуть-чуть отпустило его, мускулы расслабились. Странно, но ни разу прежде Бесс не смотрела на Кальдака вот так отстранение. С самой первой встречи она только злилась на него, боялась его, ощущала беспомощность…

Но вот Кальдак взмахнул рукой, как бы бросая ей вызов, и она заметила, что рука у него большая, правильной формы; как, впрочем, и все его тело. У него узкие бедра, мускулистая грудь, широкие плечи.

Он силен, изящен, сексуален…

Аппарат чуть не выпал у нее из рук.

Сексуален? Откуда пришло к ней это слово?

– В чем дело? – Глаза Кальдака сузились.

– Нет, ни в чем.

Бесс быстро отвернулась и вышла в лабораторию. Ей вдруг захотелось срочно установить между собой и миром еще один барьер…

* * *

«Она чувствует себя в безопасности! – с досадой думал Эстебан. – Настолько обнаглела, что не боится выходить из дома».

А Де Сальмо ничего не предпринимает. Только и знает, что оправдываться.

Эта Грейди старается показать, что смерть сестры никак на ее решимость не повлияла. Но он-то знает, как больно ударил ее! Тогда, в морге, она грохнулась в обморок. А теперь – надо же – расхаживает по улицам, щелкает своим аппаратом. А ведь должна бы забиться в уголок и дрожать, как мокрая мышь.

«Она дразнит меня, – думал Эстебан, постепенно наливаясь яростью. – Этого нельзя дальше терпеть!»

На следующий день, едва войдя в квартиру, Кальдак и Бесс услышали звонок телефона. Бесс успела взять трубку первой.

– Мисс Грейди? Ну, как вам похороны?

Ледяной холод пронзил ее тело.

– Эстебан, – прошептала она. Кальдак молнией метнулся на кухню, где был параллельный телефон.

– Жаль, я не смог присутствовать, – продолжал Эстебан. – Меня там представлял один из подчиненных. Он сказал, что у гроба ты держалась молодцом.

– Сукин сын! – вся дрожа, выговорила Бесс. – Ты убил ее!

– Так я же тебе говорил об этом еще в Сан-Андреасе. Надо было верить. Хотя в таком случае я был бы лишен удовольствия сделать тебе незабываемый подарок. К сожалению, со временем она не стала красивее, ты согласна? Интересно, что пришло тебе в голову, когда ты ее увидела?

– Заткнись, подонок!

– Ты, естественно, расстроилась. Увы, матушка-природа не знает жалости. Было жарко, ты сама это знаешь по опыту скитаний в мексиканских горах.

– Но мы ушли от тебя. Ты проиграл, гнида!

– Твоей заслуги в этом нет. Ты всего лишь слабая женщина, если бы не вертолет, я бы тебя обязательно взял тепленькую. И никакой Кальдак тебе бы не помог. Ты меня слышишь, Кальдак?

– Да, – немедленно ответил Кальдак.