Алая нить - Эвелин Энтони (1994)

Она подошла к комнате мальчика и открыла дверь. Он спал. Внезапно она вспомнила, как сделала то же самое, когда отказала Джиму Халберту и собиралась уехать в Лондон, чтобы начать новую жизнь. Она тогда поступила правильно, не пошла по пути наименьшего сопротивления. И сейчас она должна поступить правильно. Ради сына, не ради себя.

«Ты ничего ко мне не чувствуешь?» Всю долгую бессонную ночь ее терзал этот вопрос, и она не смела ответить себе на него. Страх, злость, жалость... шепоток желания в глубине ее существа, когда он коснулся ее. И это все чувства? Или же по-прежнему жива любовь – преграда для других мужчин, оружие, обернувшееся против нее самой? Мы можем уехать, повторяла она себе, мы должны уехать, прежде чем он придет снова. А он придет. Я-то знаю его. Он не отпустит Чарли. И меня не отпустит. И Бог знает, хватит ли у меня сил в следующий раз. Сейчас их хватает.

* * *

– Ма, ну почему мы уезжаем так быстро?

– Чарли, я же сказала тебе. Я говорила с Дэвидом Уикхемом, он хочет, чтобы я приступила к работе со следующей недели. Жаль, но нужно возвращаться. Я понимаю, что тебе здесь хорошо, но ничего не поделаешь.

– Когда это ты говорила с ним? – допрашивал он. – Вчера ты ничего мне не сказала.

– Не было времени. А теперь кончай спорить, слышишь? Я тебе это возмещу в другой раз. Или ты думаешь, что мне хочется уезжать?

Он увидел, что она мигает, стряхивая с ресниц слезы. Про себя он произнес нечто весьма неприличное в адрес мистера Дэвида Уикхема – Анжела бы очень удивилась, услышав это, – и отправился укладывать вещи.

Она по телефону заказала билеты на дневной рейс в Лондон. Они стоили гораздо дороже тех, что у них были, но дешевых мест не оказалось. Она позвонила второму клиенту, с которым просил ее встретиться мистер Уикхем, и отговорилась тем же, чем перед Форрестом, которому тоже нужно было позвонить. Сын заболел, и она везет его в Лондон. Мистер Форрест был крайне раздосадован тем, что его оставили в одиночестве посреди обеда, и не проявил никакого сочувствия.

Теперь он нажалуется на меня в агентство, подумала Анжела, но тут же отмахнулась от этой мысли. Ничего не поделаешь. Жаль, что нет более раннего рейса.

Я вернусь, сказал Стивен. Укладывая вещи, прибирая квартиру, она с ужасом ожидала, что сейчас раздастся звонок, он войдет и не отпустит ее. Но время шло, и ничего не случилось.

– Схожу в магазин, куплю еды в дорогу, – сказала она.

– Давай я пойду, – предложил сын.

– Нет, ты оставайся. Я куплю гамбургеров. И не подходи к телефону.

– Это еще почему? – спросил он.

– Потому что я сказала!

Она поспешила из комнаты, а он сделал гримасу. Никогда он не видел свою мать в таком настроении, да еще со слезами на глазах. Он снова помянул мистера Уикхема недобрым словом и мрачно уселся в последний раз посмотреть замечательный американский телик. Раздался звонок, он отодвинул защелку и открыл дверь.

– Привет, – сказал Стивен Фалькони. – А мама дома?

– Э-э... нет. Она вышла в магазин за едой. Мы уезжаем в Англию, вот ведь незадача!

– А можно, я войду и подожду?

– Да-да, конечно, входите. Я выключу телик.

– Не обращай на меня внимания, – сказал Стивен. – Сиди и смотри... Я открою, – сказал он, когда снова раздался звонок. Он открыл Анжеле дверь и сказал: – Дайте-ка это мне. – И забрал у нее сверток. Он повернулся к мальчику: – Если ты пойдешь немного погулять, Чарли, я попробую уговорить твою маму остаться в Нью-Йорке до конца каникул. Идет?

– Нет... – начала было Анжела, но Чарли подскочил от восторга.

– Еще бы! Это было бы потрясно. Пока, мам. – И, на ходу улыбнувшись Стивену, Чарли был таков.

Взглянув на уложенные чемоданы, Фалькони сказал:

– Я угадал правильно. Я так и знал, что ты захочешь улететь сегодня. Я ведь тоже неплохо знаю тебя. Прежде чем возражать, может быть, ты выслушаешь меня?