У любви свои законы - Линда Ховард

— Но скорее всего это не так, — пытаясь его успокоить, проговорила она. — Твой отец не бросил бы своего ребенка и не позволил бы ему жить в таких условиях, в каких жили мы. Если бы Скотти был его сыном, он бы позаботился о нем. Сейчас уже нет смысла выяснять, кто был его отцом. Но думаю, что не папа…

Грей и сам часто заморгал, отгоняя слезы.

— Да, — хрипло проговорил он. — Он бы о нем позаботился. — После долгой паузы он спросил:

— А что случилось с твоей семьей потом?

— Не знаю. Джоди живет, кажется, где-то около Джексона, но я видела ее в последний раз, когда ей было восемнадцать. А что сталось с папой и ребятами, я понятия не имею.

О Рини Фэйт нарочно не упомянула.

Значит, и ее семья, так же как и его, Грея, пострадала из-за предательства отца. Грей притянул к себе Фэйт и прижал к себе, словно пытаясь защитить от горьких воспоминаний о прошлом.

— Какое-то время я ненавидел отца, — признался он. — Представь, каково мне было узнать о том, что он бросил нас… Ведь мы привыкли быть за ним, как за каменной стеной. И его поступок причинил всем нам такую боль…

Фэйт прикусила губу, подумав о том, что ей придется сказать ему в скором времени.

— Моника пыталась покончить с собой, — вдруг проговорил Грей. — Она вскрыла себе вены, как только узнала о том, что отец сбежал. Я едва довез ее до больницы. Когда я появился у вас той ночью… я только что вернулся из клиники в Батон-Руж.

Фэйт поняла, что он пытается оправдаться за свои действия. Поцеловав его в плечо, она тем самым дала понять, что прощает ему. На самом деле она давным-давно простила Грея, ибо хорошо представляла себе, какую боль невольно причинил ему Ги своим исчезновением.

Он уставился на вентилятор, лениво крутившийся под потолком.

— А мама замкнулась в себе. Она перестала разговаривать с нами, даже перестала есть. Не выходила из своей комнаты целых два года. Это самый эгоистичный человек из всех, кого я знаю, — зло проговорил он. — Но я не хотел бы, чтобы с ней повторилось то, что было после исчезновения отца.

Именно этим объяснялась его непреклонность. Именно поэтому он хотел, чтобы Фэйт уехала из Прескота и не расстраивала своим присутствием ни мать, ни Монику. Это стремление Грея защищать близких ему людей Фэйт уже отчасти успела почувствовать и на себе. Грей был чем-то вроде феодального лорда в Прескоте, его влияние распространялось на все, и он сознавал всю тяжесть ответственности, к которой обязывало его положение.

Грей молча перевернулся и мягко вошел в нее. Мягко, но у Фэйт все равно перехватило дыхание, ибо между ног у нее нестерпимо ныло. Уперевшись в постель локтями, он зажал в ладонях ее лицо.

— Та ночь связывает нас неразрывными узами, — прошептал он. — Это черные воспоминания, но вместе с тем общие для нас обоих. Уже той ночью я хотел тебя, Фэйт. — Он стал медленно двигаться, в глазах его появился страстный блеск. — Тебе было всего четырнадцать, но я уже хотел тебя. И когда увидел снова в мотеле… Мне показалось, что этих двенадцати лет не было вовсе. Потому что желание было такое же сильное.

Потом он улыбнулся и предложил:

— Хочешь, я скажу тебе что-нибудь по-французски?

Проснувшись, она долгое время не двигалась и тихо любовалась Греем. Его длинные ресницы откидывали темные тени на скулы, а щеки и подбородок уже потемнели от щетины. Рот во сне был чуть приоткрыт, мышцы расслаблены. Он был удивительно красив. Необыкновенно красив. Длинные волосы рассыпались по могучим плечам. Он походил сейчас на флибустьера, который только что вышел из тяжелого боя, сильно намахался мечом и теперь восстанавливал силы в постели женщины. Маленький бриллиант, поблескивавший в мочке уха, только усиливал этот образ.