Две женщины и мужчина - Кей Хупер

— Я приготовлю кофе, — предложил Бишоп и направился по коридору в кухню.

Кейн сел на кушетку рядом с ней.

— Я рад, что вы пришли, Фейт. Не возражаете, что я обращаюсь к вам по имени? Так называла вас Дайна, и…

Фейт кивнула:

— Конечно, не возражаю.

— Вот и отлично. Меня зовут Кейн. Что касается моего друга, то большинство людей называет его Бишоп.

— Все, кроме тебя, — уточнил Бишоп из кухни, что свидетельствовало либо о его остром слухе, либо о тонких стенах квартиры Кейна.

Кейн улыбнулся.

— Я рад, что вы пришли, — повторил он. — Мы хотели поговорить с вами, хотя доктор Бернетт утверждает, что вы не в состоянии ничего вспомнить. — Последние слова прозвучали с вопросительной интонацией.

— Абсолютно ничего, — призналась Фейт. — Ничего… личного. Ни кто я такая, ни откуда я пришла. Я все еще не привыкла к своему имени, к лицу, которое вижу в зеркале. Это… очень неприятно.

— Неприятно? По-моему, это просто кошмар!

— Вы правы.

Бишоп вернулся в комнату с кофе и протянул ей чашку. Их руки соприкоснулись, и Фейт на момент испытала ощущение, как будто он стиснул ее мертвой хваткой. Потом Бишоп убрал руку и выпрямился; взгляд его снова стал холодным и бесстрастным. Потрясенная, Фейт пыталась думать только о кофе, в котором было более чем достаточно сливок и сахара. Вкус ей понравился, и она решила, что привыкла пить именно такой кофе.

— Благодарю вас.

Бишоп кивнул и занял стул напротив кушетки. Чувствуя на себе его взгляд, Фейт повернулась к Кейну.

— Очевидно, я была подругой Дайны, — сказала она. — А с вами я не была знакома?

— Мы никогда не встречались. Я приходил в больницу после исчезновения Дайны поговорить с медперсоналом о ее визитах и видел вас мельком в палате — вот и все.

Фейт боялась, что ее руки снова начнут дрожать и выдадут растущие усталость и страх, поэтому она поставила чашку на столик и сложила руки на коленях.

— Вам что-нибудь известно о том, сколько времени мы дружили с Дайной или где мы познакомились?

Кейн покачал головой:

— Я сам познакомился с Дайной всего семь месяцев тому назад. Конечно, я знаю о ней многое, но, безусловно, не все. А если вы каким-то образом были связаны с ее работой, то я не должен был почти ничего знать и о вас.

— А вы были связаны с работой Дайны? — осведомился Бишоп.

— Насколько я поняла из теленовостей, она была журналисткой?

— Да.

— Тогда я не вижу, каким образом это могло произойти. Судя по корешкам квитанций за получение жалованья, которые я нашла в квартире, я работала в муниципальном офисе. Я позвонила туда и поговорила со своей начальницей. По-видимому, я была маленьким винтиком в большом колесе — делала рутинную канцелярскую работу.

— В каком именно офисе? — уточнил Кейн.

— В строительной инспекции. — Фейт скорчила гримасу. — Хотя я в этом деле ничего не смыслю — по крайней мере, ничего о нем не помню. Моя работа заключалась в печатании на машинке и подшивке документов. — Она немного помедлила: — По-моему, печатать я умею.

В голосе Фейт послышались нотки отчаяния. Повинуясь инстинкту, Кейн накрыл ладонью ее судорожно сплетенные руки.

— Доктор сказал, что память постепенно вернется к вам, Фейт. Вы должны этому верить.

Она расширенными глазами смотрела на его руку, напомнив Бишопу лань, которая не в состоянии избежать гибели, будучи парализованной светом автомобильных фар.

— Ко мне возвращаются какие-то воспоминания, — сдавленным голосом произнесла Фейт, — но теперь я понимаю, что они… не мои.

Кейн отпустил ее руки и нахмурился.

— Что вы имеете в виду?

— Это началось, когда я еще была в больнице, — едва слышно произнесла Фейт. — Я видела сны, похожие на отдельные сценки… краткие сцены из чьей-то жизни.

— Чьей именно? — после паузы осведомился Кейн.

Фейт глубоко вздохнула.

— Вашей. И… Дайны.

«Вышла из комы?!»