И после она никак не могла унять дрожь. Наслаждение было слишком сильным и неистовым, и она до сих пор не могла поверить в то, что он только что сказал. Она обернулась к нему, и выражение его лица тут же стало непроницаемым.

Ниема улыбнулась, но ее сердце колотилось так сильно, что она едва вымолвила:

— Не думай, что я удовольствуюсь признанием, сделанным мне в спину. — Она коснулась его лица и ласково провела ладонью по его щеке. — Ты говорил правду?

Он вздрогнул и промолвил:

— Истинную правду.

— Я тоже.

Он поймал ее руку и прижал к своим губам, на мгновение лишившись дара речи.

Она поцеловала его в подбородок.

— Я не жду от тебя большего, чем ты можешь мне дать. Я же знаю, кто ты. У тебя есть работа, и я не прошу тебя ее оставить. Вполне вероятно, я сама вернусь в ряды оперативников.

— Меня это почему-то не удивляет, — с усмешкой заметил он.

Ниема жадно ласкала его, как будто за все эти часы так и не смогла насладиться его близостью, а только сильнее разбудила в себе желание. Проведя ладонью по его мускулистой груди, она поцеловала его в шею.

— Мы все уладим. А сегодня не будем принимать никаких решений. И завтра тоже.

Он вскинул брови и, перевернувшись, навис над ней, опершись на локти.

— Ты что-то слишком добра ко мне.

— Я не хочу тебя спугнуть.

— Это после того, как я ждал пять лет? Милая, да ты не спугнешь меня даже пушкой. Но в одном ты права: нам не следует пока принимать серьезных решений. Ну разве что касательно меню на завтрак. Поживем в свое удовольствие, прежде чем отправиться обратно в Вашингтон.

— А это возможно? — Господи, настоящий рай — ничего не делать, поздно вставать, заниматься любовью, греться на солнышке. Никаких тебе ролей и украденных файлов. Они хоть немного побудут сами собой. Ниеме до сих пор не верилось, что все сказанное им правда. И почему она раньше обо всем не догадалась? А может быть, в глубине души она все время знала, что его к ней неодолимо влечет. Именно это смутное ощущение и тревожило ее тогда, в Иране. Она не понимала, в чем тут дело, поскольку Джон тщательно скрывал свои чувства, но интуитивно чувствовала некоторую натянутость в их отношениях. А если бы он признался ей раньше, как бы она отреагировала? На это Ниема ничего не могла сказать.

Теперь они вместе, и это самое главное.

Глава 27

Джон передал сообщение по радиотелефону, и через пару часов тот самый человек, что встретил их на моторной лодке, привез им одежду: джинсы, футболки, белье, носки и кроссовки.

— О Ронсаре ничего не слышно? — спросил Джон, принимая сверток с одеждой.

Посыльный покачал головой. Он был одет так же, как и день назад, — в хлопковые брюки и пуловер и по-прежнему не снимал темных очков.

— За последнюю ночь ничего нового. Его люди рыщут по Марселю. Похоже, они пошли по ложному следу. Мы ведем наблюдение за яхтой — так, на всякий случай.

Ниема подождала, пока сотрудник ЦРУ не ушел, и только потом выбралась на палубу.

— Одежда, ну наконец-то! — радостно воскликнула она, беря сверток из рук Джона. — Слава Богу. Разгуливать голышом, когда у тебя есть что надеть, одно дело, а вот когда это становится необходимостью, начинаешь нервничать.

Он потянулся к ней и подцепил пальцем полу махрового халата, который она плотно запахнула и подвязала поясом после душа.

— На мой взгляд, ты и так одета. Я предпочел бы, чтобы ты была раздета.

— В этом-то все и дело. Чем больше труда затрачиваешь, тем больше ценишь награду. — Она сделала шаг назад, увернувшись от его объятий, и спустилась по ступенькам.

— Тогда можешь считать, что я ценю тебя больше всего на свете, — проворчал он.