Вещие сны - Кей Хупер

— Если Амбер погибла, потому что ее приняли за тебя, а теперь я уверен, так оно и было, это должно быть как-то связано с Кэролайн и ее смертью, тогда, получается, он под подозрением. Он вполне способен убить, если найдется веская причина.

— Что ты считаешь веской причиной? Вряд ли ею может стать открытие, что у Кэролайн есть любовник. Возможно, Скотт и приложил руку к гибели жены, но зачем ему убивать меня? — Она с сомнением покачала головой. — Я думаю, если мы узнаем, чего боялась Кэролайн, все сразу встанет на свои места.

— Да, это бы хорошо, — сказал он. — Есть на примете хороший медиум?

Джоанна, глядя в огонь, улыбнулась. Гриффин рассматривал ее профиль. «Ей легче, когда мы разговариваем, — подумал он. — Когда она может сосредоточить свой острый ум на разгадывании головоломок из жизни Клиффсайда. У нее это отлично получается, именно так работают лучшие полицейские детективы: проговаривая ситуацию, часто удается отстраниться, что порой бывает необходимо. А кроме того, за разговорами она забывает о своих боли и страхе. Но эту тему мы уже, кажется, исчерпали».

— Когда сегодня я открыл дверцу твоей машины, — внезапно вспомнил он, — ты сказала, что это третий раз. Что ты имела в виду?

— Третий раз я обманула смерть, — тихо и как-то отрешенно произнесла она. — Но раз бедная Амбер умерла вместо меня, то это получается уже четвертый. — Она посмотрела на него и слабо улыбнулась. — Как ты думаешь, сколько попыток у меня еще осталось?

На сей раз Гриффин не стал бороться с искушением коснуться ее. Он придвинулся к ней и обхватил ее лицо ладонями. Ее теплые губы подрагивали под его губами, и он чувствовал, как у нее на шее учащенно бьется пульс. Она тихо всхлипнула и прильнула к нему, откинув прочь разделявшую их подушку.

Он понимал, что сейчас она беззащитна и нуждается просто в утешении, — но, ощутив, как приоткрылись ее губы и язык обжигающим касанием скользнул по его губам, он ни о чем уже не мог думать, кроме того, что безумно хочет ее.

— Джоанна… — Гриффин с трудом оторвался от ее губ, чтобы произнести ее имя, при этом чувствуя, как это ему необходимо, что он именно хочет шепнуть ее имя, и снова стал жадно целовать ее.

Издав низкий, чувственный стон, Джоанна еще сильнее прижалась к нему, отвечая на его ласки так страстно и горячо, что он тоже едва не застонал, совершенно теряя голову. Чуть отодвинувшись, он посмотрел на нее и снова взял ее лицо в ладони.

— Не только док сегодня вошел не вовремя, — хрипло сказал он, в упор глядя на нее. — Джоанна, ты сегодня вырвалась из такого кошмара, и я не хочу, воспользовавшись твоей слабостью…

Ее глаза, огромные, потемневшие, еще влажные от недавних слез, распахнулись навстречу ему, и она неожиданно радостно улыбнулась.

— Спасибо, — мурлыкнула она, — но, Гриффин, я уже несколько дней назад поняла, что это должно случиться. А ты?

Он нежно поглаживал пальцами ее скулы.

— И я, — ответил он. — Но…

Она не позволила ему договорить, опять тесно прижавшись к нему и прильнув к его рту жаждущими губам.

— Я хочу тебя. И я знаю, что делаю. Не оставляй меня сегодня одну, пожалуйста.

Возможно, какой-то другой мужчина и нашел бы в себе силы не внять этой нежной мольбе — но не Гриффин. Он обнял ее еще крепче — и поцелуй их был долог и сладок. Джоанна, ласкавшая его шею, плечи, спину, уже не казалась ему беззащитной — перед ним была женщина, полная страсти, которая твердо знает, чего хочет.

Он поднял ее на руки — она была легкой, как перышко. Его пронзило ощущение ее физической слабости, вызвав целую бурю чувств: безумный страх за нее, ведь на ее жизнь дважды покушались, и желание ее защитить, сильное, как никогда прежде, — примитивная, железная решимость обеспечить ей безопасность любыми средствами. Никогда его чувства не были так мощно сконцентрированы лишь на одном: видеть ее, слышать, обонять, осязать…