Вещие сны - Кей Хупер

Она быстро шагала по лесу, держась подальше от края обрыва и стараясь ни о чем не думать. Голова побаливала, несмотря на выпитый в отеле аспирин, — сказывалось напряжение последних дней. Но остановить череду мыслей и вопросов, возникавших в голове, было так же трудно, как легким движением руки удержать уходящий поезд.

Она вошла в беседку и, не отдавая себе в этом отчета, стала задумчиво гладить нарисованную челку карусельной лошадки. «Это у меня нервное, — подумала она, — пока мысли блуждают, руки ищут себе занятие. Интересно, Кэролайн тоже так считала?» И почти не удивилась, немедленно услышав ответ.

— И мама обычно так делала.

— Здравствуй, Риген.

Девочка медленно вошла в беседку, прислонилась к одному из столбиков и посмотрела на Джоанну.

— Вы помните мое имя?

— Конечно, помню. А ты мое?

— Джоанна. Я думала, вы придете раньше, Джоанна.

В ее голосе Джоанне послышался укор.

— Извини, я считала, что тебе будет легче, если я буду держаться подальше, — тихо ответила она.

— Почему?

— Потому что я только похожа на твою маму.

Риген немного подумала, ее большие темно-голубые глаза были печальны. Потом кивнула.

— Не волнуйтесь, Джоанна. Я понимаю, что маму уже не вернуть.

Девочка сунула руки в карманы джинсов и опустила плечи — кажется, это была ее любимая поза.

— Ты тоскуешь по ней, Риген, — это естественно.

— А папа нет, — неожиданно произнесла девочка.

— Некоторые люди просто стесняются показывать свои чувства, — сказала Джоанна. — Но это не значит, что они ничего не чувствуют. Может быть, и твой папа такой.

Риген пожала плечами.

— Может быть. Но я однажды слышала, мама сказала ему, что у него нет сердца. Это как у Железного Дровосека, да? А как же чувствовать без сердца?

— Сердце есть у всех. — Джоанна не боялась говорить банальности, лишь бы разубедить Риген. — Просто некоторые люди не умеют его открыть другим.

— Я думаю, мой папа меня не любит. — Голос Риген вдруг задрожал.

— Разумеется, любит, малышка.

— Откуда вы знаете? — сердито спросила она.

— Папы всегда любят своих дочек. Так же, как и мамы.

— Даже если дочки плохие?

Джоанне захотелось подойти и обнять эту девочку — она с трудом удержала себя от этого.

— На самом деле они совсем не такие плохие, как им кажется, — ласково уговаривала она девочку, поняв, что Риген почему-то винит себя в смерти матери и очевидной холодности отца.

— Я плохая, Джоанна. Я ужасно плохая.

— Милая, да ты просто не в силах сделать ничего настолько плохого, чтобы папа и мама перестали тебя любить. Клянусь тебе!

Правда это или нет, но ты должна в это верить, черт возьми!

Риген слушала, затаив дыхание, лицо ее просветлело, и Джоанна похвалила себя за то, что сказала это. А еще за то, что не стала выяснять, что же такого ужасного совершил бедный ребенок. Скорее всего, ничего серьезного — что можно натворить в восемь лет! — и чем скорее Риген преодолеет это, тем лучше.

Что же до других вопросов, то, как ни сильно было искушение, единственный человек в Клиффсайде, которого Джоанна ни в коем случае не собиралась расспрашивать о Кэролайн, была эта девочка. И Джоанна сменила тему.

— А не слишком ли позднее время для прогулки?

— Иногда я прихожу сюда посмотреть на закат. Красиво, правда?

Отсюда действительно хорошо было видно, как горизонт на западе наливается багровым светом. Джоанна кивнула, соглашаясь.

— Очень! И вода гладкая, как стекло.

— Да. Мама говорила…

— Риген.

Обе вздрогнули, услышав этот голос. Джоанна увидела, что к беседке приближается красивый темноволосый мужчина. Его лицо ничего не выражало, только брови были чуть сдвинуты. Он в упор, изучающе посмотрел на Джоанну — если его и поразило сходство с Кэролайн, то он ничем не выдал этого, — затем перевел спокойный взгляд на Риген.