Чужая жена - Карен Робардс

Было еще рано, и Ронни понимала, что пока не стоит беспокоиться. И все-таки она уже задавалась вопросом, что ей делать в том случае, если Марк задумал переночевать на ферме.

Внезапно она ощутила на себе чей-то взгляд и обернулась. Примерно в ста ярдах слева от себя она увидела Марка, который стремительно приближался. Наверное, он вышел из задней двери, и она не заметила, как он пересек поле. Что, в общем, неудивительно; она смотрела в сторону машины и предавалась размышлениям.

Ронни хотела было вскочить, но передумала. Ни в коем случае нельзя подавать признаки нервозности. Он ведь всего-навсего ребенок. Ребенок Тома, вдруг подумала она и тут же ощутила сухость во рту. Том дорожит его мнением.

Подойдя к ней достаточно близко, Марк остановился и засунул руки в карманы. Ронни улыбнулась: в такой позе и с таким выражением лица он показался ей копией Тома.

– Привет, Марк.

– Мой отец – дерьмо! – выпалил он. Ронни удивленно подняла брови.

– Да? – отозвалась она совершенно невозмутимо.

– Он получал удовольствие, а расплачиваться за это решил заставить меня.

Ронни подтянула к себе колени и обхватила их руками.

– Да? – повторила ода.

– Вы, должно быть, себе не представляете, каким унижениям меня подвергали в школе в последние два дня. А он намерен заставить меня вернуться туда.

– Ах вот как…

Ронни вздохнула с облегчением, когда поняла причины плохого настроения Марка. Марк поднял на нее взгляд.

– Поговорите с ним, прошу вас.

– О чем?

– О том, что я не могу вернуться в школу. Вас он послушает.

– Нет, Марк. Боюсь, что в этом вопросе он не станет слушать никого.

– Если вы не захотите с ним поговорить, я позвоню газетчикам, сообщу, где вы. Бабушка сказала, что вы держите это в секрете.

Ронни взглянула на него с упреком.

– Марк, шантаж – грязная вещь.

– Не более грязная, чем то, что сотворили вы и мой отец.

– Мы полюбили друг друга.

Марк презрительно хмыкнул.

– Ах, вы это так называете?

– Может, поговорим, Марк? Подойди и присядь.

Марк сердито посмотрел на нее. По-видимому, он не знал, как поступить. Все-таки в конце концов он приблизился на несколько шагов и опустился на землю в двух футах от Ронни, подогнув под себя ноги и упершись локтями в колени.

– Ну, говорите.

– Мне очень жаль, – заговорила Ронни, тщательно подбирая слова, – что тебе пришлось пострадать из-за того, что напечатали газеты. Многое там – пустые домыслы.

– Фотографии – не домыслы.

– Хорошо, фотографии подлинные, – признала Ронни. – Согласись, это было отвратительно. Мне, как и твоему отцу, стало жутко, когда мы их увидели. Но пойми, мы не знали, что нас фотографируют. Кто-то шпионил за нами и снимал нас на пленку, в то время как мы считали, что мы одни. Как бы ты сам себя чувствовал, если бы на всеобщее обозрение были представлены снимки, на которых все твои знакомые без труда узнали бы тебя и твою девушку? Если бы в газетах напечатали репортажи о том, что вы сами считали вашим сугубо личным делом?

Этот аргумент, казалось, произвел на Марка впечатление. Однако после некоторой паузы он злобно произнес:

– Вы были замужем. А мой отец стал вашим любовником.

Он посмотрел ей в глаза. Ронни помолчала, не зная, должна ли она продолжать или же лучше предоставить Тому объясняться с сыном. Все же она решила идти до конца.

– Послушай, Марк, кажется, тебе семнадцать лет?

– Да. Исполнилось две недели назад.