Дитя любви - Карен Робардс

– Это убежденность – и реванш. Ты знала, что я приезжал сюда сразу после вашего медового месяца, чтобы увидеть тебя? Неужели ты думала, что я так просто тебя отпущу, не важно, замужем ты или нет? Я был готов ко всему – взбеситься от ревности, увезти тебя и все прочее, – но мне не повезло. Тебя совершенно не было видно, нигде, чего не сказать было о твоем муже. Он вышвырнул меня со своей территории. По-моему, я даже решился на какой-то безумный поступок, раз десять изо всех сил прокричал твое имя, пока меня тащили прочь.

– Я этого не знала… – Все внутри Мэгги сжалось. Одна мысль о том, что Ник возвращался за ней, а она даже не знала этого… А если бы они встретились, могла бы эта встреча все изменить?

– Все ясно. Я довольно быстро понял, что он ни о чем не скажет тебе. Он боялся потерять тебя. Но он все равно потерял бы тебя, раньше или позже, не важно. Ты бы пришла в чувство, поняла бы, что принадлежишь мне, а не ему. Я знал это и не собирался сдаваться. Я был намерен возвращаться вновь и вновь, пока не смогу хотя бы поговорить с тобой. Сказать тебе, что я обязательно изменюсь, что сделаю все, чего ты ни захочешь, лишь бы ты вернулась ко мне.

Взглянув на Мэгги, словно проверяя, какую реакцию вызовут в ней его слова, Ник продолжал:

– Однажды ночью, когда я вышел из дома и сел в автомобиль, меня поджидали четверо громил. Они ворвались в автомобиль следом за мной, под дулом пистолета швырнули на заднее сиденье и повезли на север. Сначала я подумал, что это одно из ваших бессмысленных местных преступлений. Я так ничего и не понял, пока мы не миновали Кливленд и не въехали в «пустынный парк, выходящий к реке. Вытащив меня из автомобиля, они сказали: „Это тебе послание от мистера Форреста – держись подальше от его жены“, и принялись обрабатывать меня. Когда они остановились, я был уже без сознания. Они усадили меня за руль, поставили ногу на педаль газа и включили мотор. Автомобиль стоял на выступе, метрах в шести над водой. А река там не мелкая? Когда машина вместе со мной полетела вниз, уверен, они решили, что больше мне дневного света не видать. Однако удар о воду привел меня в сознание, и мне удалось выбраться наружу. Больше я ничего не помню, но позже мне рассказали, что какой-то рыбак обнаружил меня неподалеку от берега уцепившимся за бревно и отправил в больницу. Мне потребовалось полгода, чтобы прийти в себя и снова вернуться в Луисвилль. Первое, что я сделал, – это стремглав помчался в Уиндермир. Над входными воротами развевались голубые шары с лентами: у тебя только что родился ребенок.

Ник глубоко вздохнул при этом воспоминании. Мэгги не сводила с него глаз, которые все шире и шире распахивались от нараставшего в ней ужаса. Она не знала. Она ничего этого не знала!

– Тогда я решил больше не вмешиваться. Ты родила от него ребенка. Теперь ты больше принадлежала ему, чем мне.

Сердце Мэгги раздирали боль и чувство вины. Она окончательно потеряла дар речи, но, видимо, какое-то из одолевавших ее чувств отразилось в ее глазах, поскольку Ник как-то криво улыбнулся ей.

– Я не мог выбросить тебя из головы. Не было ни дня за все эти двенадцать лет, когда бы я не думал о тебе. Ни одна женщина из тех, кого я знал, ничего не значила в сравнении с тобой. Однажды я едва не женился, пока не понял, что оставлю девушку с разбитым сердцем, едва только та Магдалена, которую я помнил, поманит меня пальцем. Потом я понял: то, что было между нами, необходимо забыть, или же мне придется вернуть тебя силой. На это ушло время: мне нужно было разработать план – и вот я снова здесь. Как я и говорил, я вернулся, чтобы забрать тебя.

– О, Ник… – Мэгги не могла больше сказать ни слова. Да и существовали ли на свете слова, способные выразить нахлынувшие на нее чувства: любовь и благодарность, стыд и вина – все смешалось воедино.

– Ты рада? – спросил он, стараясь придать вопросу легкомысленный оттенок и заранее зная, что обречен на провал.