Дитя любви - Карен Робардс

Услышав эти слова, она осознала, что сидит в постели, в которую рухнула замертво несколько часов назад, и кричит, переворачивая вверх дном весь дом.

В настольной лампе мерцал огонек. Над постелью склонился Ник, вглядываясь в ее лицо и тряся за плечо, а Линк, держа в руках пистолет, который, похоже, уже бывал в деле, прислонился к дверному косяку, подозрительно оглядывая темные углы спальни.

– Ты что-то увидела? Ты не ранена? – быстро спрашивал Ник. Судя по тому, как он был бледен, она здорово его напугала. Его руки крепко сжимали ее за плечи, а устремленный на нее взгляд потемнел от тревоги.

– Это страшно, – проговорила Мэгги, все еще во власти ужаса. – Господи, Ник, как это было страшно!

– Что было страшно? – Голос Ника звенел от напряжения. Линк, открыв дверцу шкафа, отскочил в сторону, словно ожидал увидеть там злоумышленника.

– Сон…

– Сон? – повторил Ник. Он начинал понимать, что произошло, и руки, державшие ее за плечи, постепенно ослабили хватку. – Какой сон, малышка?

Мэгги сонно потянулась к нему, зная, что только в его объятиях будет чувствовать себя в безопасности. Он наклонился, и ее руки коснулись обнаженных плеч, потом, скользнув вниз, сомкнулись на его шее, притягивая с такой силой, какой Мэгги в себе и не подозревала.

– Какой сон, девочка? – снова спросил Ник. Голос го был мягким, и, поддаваясь ее настойчивости, он присел рядом с ней на кровать, кинув многозначительный взгляд на брата. Линк фыркнул и, прекратив осмотр спальни, вышел в холл, плотно закрыв за собой дверь. Едва только щелчок замка возвестил, что они одни, Ник перевел взгляд на Мэгги.

– Я здорово испугался, – низким, гортанным голосом проговорил он. Ее руки крепко сжимали его, словно она решила никогда больше не отпускать его от себя. Откинув в сторону одеяло, он прилег рядом с ней и, притянув к себе Мэгги, укутал ее простыней. Одной рукой он обнимал плечи женщины, другой, обхватив ее за талию, крепко, всем телом, прижал к себе. Жар, исходивший от его тела, казалось, обжигал, но Мэгги все еще продолжала дрожать.

– Можешь рассказать мне свой сон? – Ник успокаивающе погладил ее растрепавшиеся волосы.

– Это Лайл… Лаял – дьявол…

– Я знаю. – Голос прозвучал сухо.

– Во сне, – настаивала Мэгги, и дрожь ее усилилась при одном воспоминании о взгляде бледно-голубых глаз. Ник плотнее прижал ее к себе, успокаивая. Мэгги тоже крепче обхватила его руками, стараясь как можно ближе прижаться к нему.

– Расскажи, – повторил он. Мэгги начала говорить, изливая на него сбивчивый рассказ о ночном кошмаре, и все это время Ник не выпускал ее из рук, нежно поглаживая по голове: Когда, она сказала, что у дьявола было лицо Лайла, ее вновь начала колотить дрожь, и Ник снова успокаивающе прижал ее к себе. Закончив рассказ, Мэгги зарылась лицом во впадинку у него под подбородком, протяжно, тревожно вздохнула и закрыла глаза.

– Этот сон постоянно возвращается вот уже долгие годы, – прошептала Мэгги, чувствуя, как при этих словах ее губы касаются теплой кожи Ника. Он откинулся на подушку, устраиваясь в постели поудобнее и прижимая Мэгги к себе. Руки Мэгги, судорожно обнимавшие его, сомкнулись в замок на его спине на уровне подмышек. – Он пугает меня до смерти.

– Помнишь, querida, я сказал тебе, что ты не должна больше, бояться Лайла? Ты освободилась от него навсегда. Я буду защищать тебя и скоро у него не удет возможности пугать тебя или кого-то еще.

– Ты уверен в этом? – Как бы ей хотелось поверить ему! Мэгги казалось, что она уже поверила, но после ночного кошмара обнаружила вдруг, что в броне ее веры в Ника есть трещинки. Нельзя забывать, что Лайл Форрест – человек влиятельный. Ник очень симпатичен, силен и умен – просто чудо, с какой стороны ни смотри, – но хватит ли у него сил вырвать жало у такого ядовитого и злобного гада, как Лайл?