Дитя любви - Карен Робардс

– Действительно, я споткнулась о собаку, потому и упала с лестницы. – Она совсем забыла, что рассказывала Салливанам в клубе, и Ник это слышал. Черт бы побрал его память! И что он цепляется к словам? Никто никогда всерьез не относился к ее выдумкам, которыми она объясняла свои синяки и вывихи, так что» порой она могла позволить себе кое-что и перепутать. Значит, Ника это волновало по-настоящему?

– Какой ужас! – поцокала языком тетушка Глория. – Ты растянула связки? Надеюсь, ты попарила руку в настое ромашки? Тогда не так сильно распухает.

– Конечно, – соврала Мэгги, испугавшись, что если она скажет правду, то Глория немедленно заставит ее парить руку. – Все в порядке, ничего особенного.

– С какой это лестницы ты упала? – небрежно спросил Ник. Глаза его при этом настороженно блеснули.

– С той, что ведет от подъездной дорожки к входной двери. – Не исключено, что ему известно о запрете Лайла держать собак в доме. – На днях заезжала приятельница и привезла приглашение, которое не успела отправить по почте. Я побежала по ступенькам, чтобы оставить его на столике внизу, у двери, и не заметила, что собаки тоже бегут за мной, а когда повернулась, то не увидела их, споткнулась об одну и упала.

– Кто это был?

– Симус, – зло посмотрев на него, с вызовом ответила Мэгги. – Что еще ты хочешь знать?

– О, массу вещей! – И он улыбнулся ей такой улыбкой, от которой ей стало не по себе. Ей почему-то показалось, что он знает все подробности ее жизни. Конечно, это ерунда, такого просто не может быть. Если бы он знал, то не сидел бы сейчас здесь так спокойно. Он всегда умел дать понять, будто знает больше, чем есть на самом деле, и таким образом заставлял ее сознаться в своих проступках. Но сейчас он точно не знает, и она должна помнить об этом. Он все это время… ничего не знал. И не узнает. Пока она сама ему не скажет.

А на этот раз она ему не скажет.

– Кто хочет чаю?

Обрадовавшись вопросу, Мэгги облегченно отвернулась от Ника и увидела, как одна из приятельниц тетушки Глории – кажется Лоис? – вносит в комнату поднос с чашками и чайником.

– Мы еще продолжим этот очень интересный разговор, – многозначительно прошептал Ник, когда начали передавать чашки и разливать чай. Мэгги невольно напряглась, судорожно сжала ручку тонкой фарфоровой чашки и пролила ароматный чай на блюдечко.

Тут она вспомнила, что должна сделать, и, поставив чашку, встала из-за стола.

– Извините меня, я на минутку поднимусь наверх.

Это прозвучало вполне естественно, поскольку единственная ванная находилась на втором этаже. Еыйдя из гостиной и поднявшись по узкой лестнице, Мэгги направилась прямо в спальню, которую когда-то занимал отец.

Все годы до его смерти тетушка Глория жила с ним как жена, но тем не менее у них были отдельные спальни. Мэгги всегда подозревала, что каждый из них был по-своему очень щепетилен. После смерти отца тетушка Глория призналась ей, что все это время он боялся, что покойная жена, мать Мэгги, следит за ним с небес, и поэтому решил не рисковать – пусть лучше в его постели не будет другой женщины. И, по мнению Глории, оказался прав: жена точно приглядывала за ним. Так что очень хорошо, что у них не было общей спальни, не то гореть бы ему в аду. Он и так порядком нагрешил хотя бы потому, что в его жизни была Глория, а уж жена его покойная – да простит Мэгги – просто ревнивая ведьма. Тетушка Глория «е могла понять, как Хорхе мог так любить ее.

Мэгги не обиделась на такое признание, напротив, не могла скрыть улыбку: духи для тетушки Глории были такими же живыми, как и окружающие люди, и благодаря подобной убежденности Мэгги тоже чувствовала, что родители ее живы.