Призраки озера - Карен Робардс

Оливия не нашлась, что ответить, и лишь крепче сжала руку Келли. Тетушка взглянула поверх ее головы на окно, сквозь которое в палату проникали потоки ярких солнечных лучей и виднелось голубое небо. Парочка черных скворцов мелькнула за окном и тут же скрылась, промчавшись мимо небольшого квадратного проема на волю, за пределы палаты, где все еще имели значение обыденные веши.

– Знаешь, что мне ненавистно более всего? Мне до смерти обидно, что я пропущу Рождество. Никогда больше не увижу елку – вот что меня расстраивает. Глупо, правда? Скорбеть по елке?

– Ох, тетя Келли… – Слезы ручьем хлынули из глаз Оливии, рука, сжимавшая руку Келли, напряглась. – Нет, это вовсе не глупо.

– Ну вот, теперь я начну плакать, ты начнешь плакать, и в результате последние отведенные мне драгоценные часы я проведу с распухшим носом и красными глазами. – Келли снова вздохнула и выдавила из себя слабую улыбку. – Если бы ты знала, Оливия, как я рада, что ты вернулась домой и привезла с собой Сару. То, что ты с нами в этот час, для меня просто благословение.

– Я тоже рада, что вернулась, – отозвалась Оливия, с трудом выговаривая слова.

– Все будет хорошо, дорогая, вот увидишь. В конце концов все будет хорошо.

Дверь распахнулась, и в палату вошла Мэлори с огромным букетом розовых роз в белой фарфоровой вазе. Ее высокие каблучки дробно застучали по полу. Отпустив руку Келли, Оливия вежливо поприветствовала ее. Как обычно, Мэлори была безупречно причесана и одета в серый шелковый костюм, украшенный ниткой жемчуга. Казалось, она пришла в больницу с работы или с церковной службы.

Коротко улыбнувшись Оливии, Мэлори подошла к постели больной с противоположной от Оливии стороны и поставила розы на столик. Аромат роскошных цветов на время заглушил даже обычный больничный запах.

– Как ваши дела? – поинтересовалась Мэлори и склонилась над Келли, чтобы обнять ее. Луч солнца, упав на кольцо невесты – символ их с Сетом любви, – заставил полыхнуть вправленные в него бриллианты. Еще одно напоминание об их грядущей свадьбе. Каким бы горячим ни был тот поцелуй в раздевалке, это было лишь сиюминутное помрачение, а отнюдь не надежда. Ей, Оливии, нужно запомнить это накрепко.

– Прекрасно, – отозвалась Келли, вновь обретя обычную иронию. – Присаживайся и расскажи мне, как идут приготовления к вашей свадьбе? Ты уже договорилась с той фирмой, которая будет обслуживать прием?

– Их цены оказались высоковаты… – Сочтя предложение Келли присесть достойным внимания, Мэлори устроилась в кресле напротив Оливии.

Они еще какое-то время поболтали о предсвадебных хлопотах – не самой приятной для Оливии теме, – а потом появились Айра с Филиппом и его женой. После того случая в раздевалке Оливия дважды встречала Филиппа в больнице, но он ни словом, ни взглядом не дал ей понять, что помнит ту сцену. Она была ему за то очень признательна. Оливия поднялась было, чтобы уйти, но Келли остановила ее, взяв за руку.

– Оливия, – шепнула она, – приведи Хлою. Сегодня после обеда, пожалуйста.

Заглянув в поблекшие глаза тетушки, Оливия прочла в них мольбу и медленно кивнула, словно торжественно поклялась исполнить просьбу больной. Келли устало улыбнулась и прикрыла глаза.

Она вернулась в больницу вместе с Хлоей уже перед ужином. Штора на окне была задернута, в палате стоял полумрак. Келли, казалось, заснула, и рядом с ней, погрузившись в чтение Библии, дежурил отец Рэндольф. Хлоя, аккуратно причесанная – убранные назад волосы перехвачены голубой лентой, – всю дорогу до Батон-Руж болтала без умолку. Но стоило им войти в палату, как девочка смолкла, крепко уцепившись за руку Оливии, и та в ответ крепко сжала маленькую, внезапно заледеневшую ручку. Увидев их, отец Рэндольф улыбнулся, встал и двинулся навстречу застывшим в дверях посетительницам.

– Что это у вас? – шепнул он, кивнув на пакет в руках Оливии.