Лицо в темноте - Нора Робертс (2002)

Тут она дала волю слезам, заикаясь, выпаливая извинения и объяснения. Потом откинулась на подушку, не выпуская руку отца.

— Я даже не знаю, как все случилось. И почему. Я хотела, чтобы меня кто-то любил, меня саму. Хотела иметь семью и решила… что он похож на тебя. — Эмма вздохнула.

Брайану хотелось положить голову на грудь дочери и дать волю слезам, но он только поднес ее руку к губам.

— Не тревожься об этом. Даже перестань об этом думать. Никто больше не причинит тебе зла. Клянусь.

— Сейчас важно только то, что ты в безопасности. — Бев нежно убрала ее волосы с перебинтованного лба. — Остальное не имеет для всех нас значения.

— Я убила его, — пробормотала Эмма. — Вам уже сказали?

— Все… сейчас все позади. — Брайан потрясенно взглянул на Бев.

— Я не слушала тебя. Не хотела слушать. Мне было обидно, ведь ты говорил, что он хочет жениться на мне, чтобы стать ближе к тебе.

— Не надо.

— Ты был прав. — За этими словами последовал долгий усталый вздох. — Он никогда меня не любил. А когда понял, что обладания мной недостаточно, чтобы получить желаемое, он возненавидел меня.

— Не думай об этом, — настаивал Брайан. — Отдохни, сосредоточься на том, чтобы выздороветь.

«Он прав», — решила Эмма. Она слишком устала.

— Я рада, что ты здесь. Извини, папа, я все время избегала тебя. Не впускала в свою жизнь.

— Мы оба были не правы, — наконец улыбнулся Брайан. — Но впереди у нас целая жизнь.

— Когда ты поправишься, мы бы хотели, чтобы ты вернулась домой. — Бев прикоснулась к щеке Брайана. — К нам.

— К обоим?

— Да. Нам многое предстоит наверстать. Всем.

— Сегодня утром я даже не представляла, что когда-нибудь снова буду счастливой, — сказала Эмма. — Но я счастлива за вас. Мне нужно подумать обо всем остальном.

— Не спеши. — Наклонившись, Бев поцеловала ее в щеку. — А сейчас мы дадим тебе немного поспать.

* * *

— Кессельринг, ты переехал сюда? — осведомился Маккарти, увидев напарника в холле больницы.

— Кофе?

— Нет, если от него я стану выглядеть так же, как ты. — Он бросил Майклу сумку. — Чистое белье и туалетные принадлежности. Твою собаку я покормил.

— Спасибо.

Маккарти передумал и, налив кофе, заворчал по поводу сливок в пакетике. По большей части он получал удовольствие, огорчая своего коллегу. Однако сейчас решил, что у старины Майкла и без него огорчений по горло.

— Как она?

— Страдает от боли.

— Дьюэр требует взять показания, — с издевкой в голосе упомянул он о заместителе капитана.

— Я займусь этим.

— Ему известно, что ты… дружишь с жертвой. Он хочет, чтобы их взял я.

— Я сам займусь этим, — повторил Майкл, накладывая в чашку сахар. Не для вкуса, а для поддержания сил. Ощущать вкус он уже давно перестал. — Ты привел стенографиста?

— Да. Он ждет.

— Я посмотрю, готова ли Эмма. — Проглотив кофе, словно лекарство, Майкл выбросил стаканчик. — Как пресса?

— Ждет какого-нибудь заявления к двум часам.

Взглянув на часы, Майкл ушел переодеваться и через пятнадцать минут заглянул в палату Эммы. У нее был Пи Эм. Как и все остальные, он выглядел измученным, потрясенным. Но заставил Эмму улыбнуться.

— Пи Эм готовится стать папой, — сказала она.

— Поздравляю.

— Спасибо.

Они летели из Лондона вместе со Стиви и в киоске аэропорта увидели газеты. Они не знали, что сказать друг другу, тем более что говорить Эмме.

— Ну я пойду. — Пи Эм поцеловал ее, затем, помедлив, добавил: — Мы зайдем вечером.

— Спасибо за фиалки. Они чудесные.

— Ну…

Постояв еще немного, Пи Эм ушел со щемящим сердцем.

— Он очень смущается. Они все смущаются, — пробормотала Эмма, теребя простыню, затем погладила Чарли. — Тяжело видеть их глаза, когда они приходят сюда первый раз. Наверное, я выгляжу ужасно.