Лицо в темноте - Нора Робертс (2002)

«И это поможет», — думал Брайан. Волосы у нее темные и блестящие, но глаза карие, а не зеленые. Пара «дорожек» — и ничего уже не будет иметь значения. Отперев ящик письменного стола, он достал маленький флакончик с белым порошком.

— Пора угощаться.

Брюнетка захлопала в ладоши, покачивая бедрами, подошла к стеклянному кофейному столику и опустилась на колени.

Охваченная ужасом, Эмма смотрела, как отец умело готовит кокаин, соломинки, зеркала, лезвие бритвы.

— Ах! — Француженка ткнула пальцем в порошок на зеркальце и втерла кокаин в десны. — Восхитительно.

Схватив женщину за саронг, Брайан привлек ее к себе. Он чувствовал себя молодым, сильным и неуязвимым и собирался первый раз быстро овладеть ею. В конце концов, он заплатил за эту ночь.

— Папа.

Это показалось ему сном. В тени стоит дочь, бледная, с мокрыми волосами, с которых течет вода.

— Эмма!

— Эмма? Кто такая Эмма? — проворковала француженка, быстро обернулась, и в ее глазах появилось недоумение, сменившееся любопытством. — Значит, ты тоже любишь детей. Иди, милочка, угощайся.

— Заткнись, черт побери. Это моя дочь. — Брайан с трудом поднялся. — Эмма… я думал, ты уже в постели.

— Да. — Ее голос звучал бесстрастно. — Знаю.

— Тебе нечего делать внизу. Ты замерзла. И мокрая, — сказал он, пытаясь справиться с действием кокаина. — Где ты была?

— Ходила на пляж.

— Одна? Ночью?

— Да, — стиснув зубы, процедила Эмма. — Я ходила на пляж одна. А теперь ложусь спать.

— Тебе же известно, — схватив дочь за руки, Брайан начал ее трясти, — что ты никуда не должна ходить без телохранителей. О боже, ты плавала!.. А если бы у тебя свело ногу?

— Тогда я утонула бы.

— Ну же, cheri, позволь ребенку лечь спать. — Брюнетка приготовила еще одну «дорожку» кокаина. — Угощение готово.

— Заткнись, мать твою! — закричал на нее Брайан и властно произнес, снова обращаясь к Эмме: — Никогда больше так не Делай. Ты поняла?

— О да, я поняла. — Она вырвалась, глаза были темными и сухими. — Не хотелось бы понимать, но я все поняла.

— Мы поговорим об этом позже.

— О моей прогулке или об этом? — махнула Эмма в сторону брюнетки, стоящей на коленях перед столиком.

— Это не твое дело.

— Да. — Губы у нее дрогнули, но голос по-прежнему оставался бесстрастным. — Да, ты прав. Я иду спать, оставляю тебя с твоей шлюхой и твоими наркотиками.

Рука Брайана взметнулась и, прежде чем он осознал, что делает, хлестнула дочь по лицу. Он увидел след у нее на щеке, красный след насилия, которое так ненавидел. Брайан ошарашенно взглянул на свою руку… так похожую на руку его отца.

— Эмма…

Та отшатнулась, покачав головой. Отец редко повышал на нее голос, а теперь, когда она впервые критиковала его поведение, ударил ее. Развернувшись, Эмма бросилась к лестнице, где в одних трусах, заспанный и взъерошенный, стоял Джонно. Пропустив девочку, он сказал Брайану, который хотел бежать за дочерью:

— Позволь мне поговорить с ней. Тебя она сейчас не услышит, Брай. Дай мне некоторое время подержать ее за руку.

Тот кивнул. Ладонь у него жгло в том месте, где она прикоснулась к лицу Эммы. К лицу его ребенка.

— Джонно… я попрошу у нее прощения.

— Конечно. Только сначала разберись здесь.

Эмма сидела на краю кровати, не обращая внимания на мокрую одежду. Но она не плакала. Мир, прекрасный мир, в котором, как ей казалось, существовал отец, рухнул.

Когда дверь в комнату открылась, Эмма вскочила, однако, увидев Джонно, опять села на кровать.

— Со мной все в порядке. Мне не нужны успокоительные поцелуи.

— Ладно. Хочешь наорать на меня?

— Нет.

— Это радует. Почему бы тебе не снять мокрую одежду? — Джонно закрыл глаза руками, потом, раздвинув пальцы, улыбнулся. — Подглядывать не буду.

Поскольку это было хоть каким-то делом, Эмма пошла к шкафу за халатом.

— Ты знал, да?