Лицо в темноте - Нора Робертс (2002)

— Вот как. Тебе нравится?

— Очень.

— Долго пробудешь в Лондоне?

— Уеду после Нового года.

Следующая пауза вышла долгой и неловкой. Обе с облегчением посмотрели на Элис, вкатившую чайный столик.

— Спасибо, я сама разолью чай. — Бев прикоснулась к руке няни.

— Элис все еще с тобой, — заметила Эмма, когда они снова остались вдвоем.

— Да. — Чашки, заварочный чайник, маленькие пирожные, уложенные на блюде севрского фарфора помогли Бев расслабиться.

— Ты по-прежнему кладешь в чай много сахара?

— Нет, я американизировалась.

В голубой вазе стояли тюльпаны. Интересно, купила Бев их у цветочницы или вырастила сама?

— Мы с Брайаном всегда боялись, что ты из-за любви к сладкому будешь толстой и беззубой, — начала Бев и тут же сменила тему: — Расскажи про свои фотографии. Какие снимки тебе нравится делать?

— Я предпочитаю снимать людей. Характерные портреты. Надеюсь в этом преуспеть.

— Чудесно. Хотелось бы взглянуть на твои работы. — Бев снова осеклась. — Возможно, когда буду в Нью-Йорке.

Эмма разглядывала елку с крошечными украшениями, сделанными вручную, и кружева с белыми кисточками. Она не принесла Бев подарок и не сможет положить под елку красиво завернутую коробочку. Но что-то она все-таки сможет дать.

— Почему ты не спрашиваешь о нем, Бев? Нам обеим стало бы легче.

Бев посмотрела в красивые темно-синие глаза, так похожие на глаза отца:

— Как он?

— Не знаю. Его музыка хороша, как никогда. Последнее концертное турне… Вероятно, тебе все это известно.

— Да.

— Он снимает фильм и поговаривает о создании концептуального альбома. Еще видеоклипы. Можно подумать, что эта форма возникла специально для папы. У него все получается, как на концерте. — И, помолчав, Эмма выпалила: — Он слишком много пьет.

— Об этом я тоже слышала. Пи Эм очень беспокоится. Но они… последние несколько лет у них осложнения.

— Я хочу уговорить его полечиться. — Эмма нервно пожала плечами. — Только он не послушает. Хотя на примере Стиви видит, к чему это ведет. У него, правда, все по-другому. Не мешает работе, творчеству, даже здоровью. Пока…

— Ты беспокоишься?

— Да.

— Поэтому и пришла?

— Отчасти. Но таких «отчасти», кажется, много.

— Эмма, клянусь, если бы я считала, что могу помочь, сделать хоть что-то, я бы это сделала.

— Почему?

Бев взяла чашку, чтобы иметь возможность подобрать слова.

— Мы с Брайаном очень много пережили вместе. Пусть это было давно, но такие чувства не забываются.

— Ты его ненавидишь?

— Нет, конечно.

— А меня?

— О, Эмма…

— Я не собиралась тебя спрашивать, не собиралась ворошить прошлое. Просто внезапно я ощутила… какую-то незавершенность… В общем, я ходила к Джейн.

Чашка в задрожавших руках Бев звякнула о блюдце.

— О!

Рассмеявшись, Эмма вцепилась в свои волосы.

— Да. Мне казалось, что встреча с ней прояснит мои чувства.

К тому же по глупости надеялась уговорить ее отказаться от съемок фильма. Ты просто не представляешь, каково смотреть на нее и знать, что это твоя мать.

— Эмма, мне нечего сказать тебе, кроме правды. Вероятно, она все-таки может что-то сделать, хоть самую малость, чтобы исправить ту ошибку, которую совершила много лет назад. Поставив чашку, Бев спокойно и уверенно произнесла:

— Ты не похожа на нее. Совершенно. Ничем. Не была похожа, когда попала к нам, не похожа и сейчас.

— Она продала меня папе.

— Господи! — Бев закрыла лицо руками. — Дело было не так, Эмма.

— Отец дал ей денег. Она их взяла. Я была товаром, который один передал другому, навязав его тебе.

— Нет! — вскочила Бев. — Ты говоришь жестоко и очень глупо. Да, Брайан заплатил ей. Он заплатил бы любую сумму, лишь бы ты оказалась в безопасности.

— Она утверждает, что он сделал это из-за своего имиджа.