Женщины могут все - Нора Робертс (2001)

«Для некоторых брак ничего не значит, — думала она. — Что-то вроде игры, правила которой можно нарушать ради собственного удовольствия». Она быстро шла через семейное крыло, но нигде не видела и следа Джины.

Идиотка, думала София, не зная, кто в данный момент ей противен больше, Джина или Донато.

Она негромко окликнула невестку, а затем заглянула в комнату, где находились дети и молодая женщина, специально нанятая, чтобы уложить их спать.

Подумав, что разгневанная Джина могла убежать из дома, она вышла на галерею. В ночи плыли звуки музыки.

Ей и самой хотелось уплыть, бросить все и пустить на самотек. Разъяренные жены, беспризорные мужья. Копы, адвокаты и безликие враги. Она устала от этого, безмерно устала.

Ей хотелось быть с Таем. Танцевать, положив голову ему на плечо, и хотя бы на несколько часов забыть свои заботы.

Однако она приказала себе вернуться и закончить дело.

За спиной послышался слабый шорох.

— Джина? — спросила София и попыталась обернуться.

Сильный толчок заставил ее потерять равновесие. Каблуки заскользили по полу. Мимо мелькнуло какое-то пятно. Падая, она ударилась головой о каменные перила. Последним, что видела София, была вспышка яркого света.

ГЛАВА 20

Тайлер решил завершить вечер танцем с Терезой. На La Signora было платье, вышитое бисером. Она казалась маленькой, но удивительно крепкой.

— Как тебе удается не уставать? — спросил он.

— Я устану, когда уйдет последний гость.

Глядя поверх ее головы, он обвел взглядом салон. Остались слишком многие, а ведь уже было за полночь.

— Пора дать им пинка под зад.

— Безупречная вежливость. Именно за это я тебя и люблю. — Когда Тайлер улыбнулся, Тереза внимательно посмотрела ему в лицо. — Все это не имеет для тебя никакого значения.

— Конечно, имеет. Виноградники…

— Тайлер, я не про виноградники. — Она обвела рукой ярко освещенную комнату и открытые двери галереи, откуда доносилась музыка. — Все это. Красивая одежда, пустая болтовня, мишура…

— С души воротит.

— Но ты пришел. Ради деда.

— Ради деда и ради тебя, La Signora. Ради… семьи. Если бы это не имело значения, я ушел бы отсюда куда глаза глядят. Еще в прошлом году, когда ты перекроила всю мою жизнь.

— Ты так и не простил мне этого, — хмыкнула она.

— Не совсем. — При этом Тайлер необычным для себя галантным жестом взял ее руку и поцеловал.

— Если бы ты ушел, я бы нашла способ тебя вернуть. Заставила бы тебя пожалеть о сделанном и вернула бы. Ты нужен здесь… Я должна тебе кое-что рассказать. Дед на это не решится.

— Он заболел? — Тайлер оступился, поднял голову и начал разыскивать взглядом Эли.

— Смотри на меня. На меня, — негромко, но настойчиво сказала она. — Я предпочла бы, чтобы он не знал о нашем разговоре.

— Его смотрел врач? Что у него болит?

— Душа. Ему звонил твой отец.

— Что ему нужно? Деньги?

— Нет, он знает, что больше ничего не получит. — Тереза предпочла бы промолчать. Она ненавидела перекладывать свое бремя на других. Но после долгих раздумий решила, что мальчик имеет право знать правду. Право защищать свою собственность даже от ближайших родственников. — Он возмущается. Последние события мешают ему вести светскую жизнь и причиняют, как он выражается, «серьезные неудобства». Видимо, полиция в ходе следствия наводила о нем справки. Он винит в этом Эли.

— Он больше не позвонит. Я позабочусь об этом.

— Знаю. Ты хороший мальчик, Тайлер.

Он снова посмотрел на Терезу сверху вниз и невольно улыбнулся.

— Серьезно?

— Да, вполне. Я бы не стала возлагать это бремя на тебя, но у Эли слишком мягкое сердце. Это причинило ему боль.

— А я… у меня сердце не мягкое.