Саймон не решался повернуть голову назад, чтобы взглянуть на коляску, в которой ехала пленница Ричарда. Саймон избегал встречаться с Элис взглядом с той самой минуты, когда ее вывели из подземелья. Он боялся утратить свое главное оружие — ледяное безразличие, которое демонстрировал по отношению к своей жене. Саймон не знал, что о нем сейчас думает Элис и понимает ли она вообще, что произошло. Впрочем, в том, что она мысленно проклинает его, Саймон нисколько не сомневался. Вопрос в другом: как она поведет себя, когда он освободит ее. Да и сумеет ли он в конце концов освободить ее — это тоже вопрос.

Саймон плотнее закутался в плащ. В коляске, в которой едет Элис, есть, слава богу, и подушки, и меховые одеяла, и плотные занавески на окнах, защищающие пленницу от ветра и от любопытных глаз. Ну что ж, в ближайшее время ей, кажется, ничто не грозит. Если же Элис приговорят к сожжению заживо, он убьет ее прежде, чем она взойдет на костер. Во всяком случае, умереть мучительной смертью он ей не даст.

Элис знала, что ее везут на казнь. Путешествие оказалось таким тяжелым, а дни тянулись так невыносимо медленно, что иногда казнь начинала казаться чуть ли не благом.

Иногда.

Она решила, как будет вести себя на суде. Следует отвергать все обвинения в колдовстве и предумышленном убийстве леди Хедвиги. Ричард, конечно, убеждал ее в обратном. «Если ты сознаешься во всем, — говорил он ей, — это смягчит твою участь».

Нет, Элис не верила брату и не собиралась следовать его советам. С ними ехал и Саймон, но и ему она не решалась верить.

А дорога все тянулась и тянулась, и постепенно в голове Элис возникали другие мысли.

Неужели они сожгут ее заживо? Как ей хотелось бы избежать такой участи! Смерть на костре — одна из самых мучительных. Пусть уж лучше ей отрубят голову.

А может быть, ее утопят? Плавать она, разумеется, не умеет, и потому сразу же пойдет ко дну. Говорят, что это не самая худшая смерть.

Или они выберут для нее самую страшную, самую жестокую казнь и дадут выпить того самого яда, которым была отравлена леди Хедвига?

Будет ли Саймон Наваррский настолько великодушен, чтобы избавить ее хотя бы от этого? Подарит ли он ей смерть легкую и неростыдную? Элис устала от этих мыслей. Ей хотелось поскорее достичь конца пути, неизвестность становилась невыносимой. Элис откинулась на подушки, плотнее укуталась в меховое одеяло и прикрыла глаза. Почему он так поступил? Почему назвал ее убийцей? Убил леди Хедвигу Саймон, в этом Элис не сомневалась. Дело в другом: для чего, черт побери, ему вообще нужно было убивать эту старую безобидную женщину?

И Элис нашла для себя ответ на этот вопрос. Он сделал это для того, чтобы испытать действие яда. Ричард приказал — Саймон выполнил приказ своего господина.

А может быть, они ее повесят? И где сейчас Клер? Элис никак не удавалось думать о Клер с обычной озабоченностью. Собственное положение волновало ее сейчас гораздо больше. Что же касается Клер, то о ней есть кому позаботиться и без старшей сестры. Сэр Томас де Реймер не оставит ее.

Вскоре они остановились на ночлег. Элис отодвинула занавески. Вооруженные охранники спешивались. Вскоре в поле ее зрения появились и Ричард с Саймоном. Чародей был одет в черный плащ с меховым подбоем и выглядел веселым, хотя и озябшим. Элис слышала, как брат сказал что-то мужу, и они оба рассмеялись.

«Саймон принял сторону Ричарда», — решила Элис.

Ей хотелось, чтобы Саймон бросил хотя бы взгляд в ее сторону. Пусть видит, что он натворил! Но он избегал смотреть в сторону Элис. Лицо Саймона по-прежнему оставалось непроницаемым.

Ричард шел рядом, обхватив своего чародея за плечи.

— Нам бы сейчас крепкого эля да девку погорячей, — сказал он. — Черт, будь проклята эта погода!

Саймон повернул голову, и Элис захотелось крикнуть, что она убьет его, если он не выпустит ее на свободу.

— От эля я не отказался бы, — спокойно ответил Саймон.