Повелитель тьмы - Энн Стюарт

Прозвучало это довольно грубо, но сейчас ему было не до того, чтобы тщательно подбирать слова. Ему хотелось, чтобы Элис ушла, и немедленно. Он сам сумеет обработать рану, сам смоет с себя и кровь, и грех. Он видел, как набухает, расползается кровавое пятно, и не хотел ни с кем делить свою боль.

— Снимите накидку, милорд, — негромко, но твердо сказала Элис и направилась в тот угол комнаты, где стоял медный таз и кувшин со свежей водой. Чистые тряпки оказались тут же, под рукой.

— Я уже сказал, что сам обо всем позабочусь, — предпринял Саймон последнюю попытку выставить Элис из комнаты. — Я прекрасно справлюсь, несмотря даже на то, что владею всего одной рукой.

Элис подошла ближе, поставила таа с водой на край стола и сказала:

— Вы владеете ДВУМЯ руками, милорд. Я уверена в этом не меньше, чем в том, что тот человек мертв. Ну что, вы теперь и меня выбросите в окно?

— Не искушайте меня, — пробормотал Саймон.

— Я умею обрабатывать раны, — сказала Элис. — Меня научили этому в монастыре. Так что снимайте накидку, милорд, и ложитесь на кровать. Я посмотрю, что с вами.

— Откуда у вас в монастыре взялись мужчины, на которых вы учились обрабатывать раны? — холодно спросил Саймон. — И что они там делали?

— У нас в монастыре не было мужчин, милорд. Однако тело одинаково у всех, и я не понимаю, почему вокруг этого возникает столько шума.

Она старалась выглядеть деловитой, и Саймон даже сквозь дымку, начинавшую туманить его мозг, понял, что Элис ему не переспорить. Была еще одна причина, по которой он не прогнал ее до сих пор. Ведь если нужно будет зашивать рану, он вряд ли сумеет это сделать один. Если Элис действительно привыкла к виду крови, то она сможет ему помочь.

«Самое главное сейчас — не потерять сознания, — думал Саймон. — Под моим окном лежит мертвый рыцарь, я сам истекаю кровью, а женщина, которую я хочу, находится в комнате рядом со мной. Хорошенькое положение!»

— Хорошо, — коротко кивнул он и взял со стола незажженный канделябр, которым обычно пользовался во время работы. Поднес его к тлеющим в камине углям, и от них сразу же загорелись фитили свечей, заливших всю комнату своим теплым, ярким светом.

— Чтобы вам лучше было видно, — пояснил Саймон.

Затем он отступил на шаг и стянул через голову свою накидку. Под ней оказались полотняные штаны и такая же рубаха — белая, пропитавшаяся с одной стороны темной кровью. Саймон снял рубаху и только после этого решился посмотреть на Элис.

Та сразу же принялась осматривать рану и с радостью обнаружила, что это скорее просто царапина — болезненная, кровоточащая, но не глубокая и не опасная. Зашивать не нужно.

— Сидите спокойно, ради всего святого, — сказала Элис, опускаясь на колени перед Саймоном.

Мокрой тряпицей она стерла кровь с царапины, и та сразу стала чистой и почти сухой.

Саймон посмотрел сверху вниз на склоненную голову Элис. Он чувствовал прикосновение ее пальцев к своей коже.

«Как давно никто не притрагивался к моему телу и не видел его! — подумал Саймон. — Пожалуй, последними были те сарацины, которые учили меня искусству врачевания».

Ладони Элис теперь лежали на бедрах Саймона. Она подбирала тряпицей остатки крови, натекшей из раны. Прикосновения ее рук казались Саймону одновременно сладкими и мучительными. А еще ему хотелось склонить голову Элис ниже, так, чтобы она оказалась прямо между его ног, и попробовать с ней то, чему его обучили в свое время бойкие француженки, а потом…

Саймон резко открыл глаза и мигом забыл о своих фантазиях, почувствовав, что Элис замерла. Она по-прежнему стояла перед ним на коленях и с удивлением и ужасом смотрела на его торс. С удивлением, ужасом — но без отвращения, Саймон сразу же оценил это по достоинству.